Мертвая голова - [22]

Иванов вопросительно посмотрел на Сергеева. Тот кивнул: ладно, мол, отпусти. Иванов слез со спины Клеща, подобрал с пола его пистолет и отошел в сторону.

— Спасибочки. — Клещ, кряхтя и держась за поясницу, встал на ноги, покосился на Иванова. — Силен ты, парень.

— А то, — ухмыльнулся Иванов.

— Говори, — приказал Сергеев Клещу.

— Ну, в общем, так, — сказал Клещ. — Мы имеем поручение от папы сказать вам, что никто из нашей семьи Копфлоса не убивал.

— Все? — спросил Сергеев.

— Все, — сказал Клещ. — Верните нам наши пушки, и мы уйдем.

— А в наш номер вы зачем залезли? — спросил Иванов.

— Ну, это… — замялся Клещ.

— Голову Копфлоса искали? — догадался Иванов. — Нет там его головы.

— Знаем уже, — сказал Клещ хмуро. — Пушки-то, отдайте, что ли.

— Обойдетесь, — сказал Сергеев.

Клещ посмотрел на него исподлобья, но смолчал, резко развернувшись на каблуках, вразвалку пошел в сторону лифта.

— Оревуар, — сказал Жан-Поль и отправился вслед за компаньоном.

— Надо было нахтфишеров послать, — проворчал Клещ на ходу.

— Они бы не согласились, — сказал Жан-Поль. — После того раза…

Иванов и Сергеев стояли в коридоре не убирая оружия, пока бандиты не сели в лифт.

— А ты ничего не говорил про французов, — упрекнул напарника Иванов.

— Ты Жан-Поля имеешь в виду? — Сергеев хмыкнул. — Он такой же француз, как я — китаец. Если он воспроизвел два-три французских слова, то это еще не значит, что он является соотечественником, скажем, Жан-Поля Сартра.

— О! — сказал Иванов. — Ты меня убедил.

Он зашел в номер и огляделся. Большого беспорядка не наблюдалось, но было видно, что комнату обыскивали.

— И зачем они здесь рылись?

— Искали твое нижнее белье, — сварливо сказал Сергеев. — Криоконтейнер на месте?

Иванов заглянул под свою кровать.

— На месте.

— Ну и слава богу. — Сергеев сел в кресло, со вздохом вытянул ноги. — Хорошо-о.

Иванов присел на краешек кровати.

— Как думаешь, Берндт фон Дрост и Мария Залмансон тоже посетили наше скромное жилище с неофициальным визитом?

— Несомненно, — ответил Сергеев. — Только они приходили раньше и ушли раньше.

— Тогда, может быть, нам стоит нанести им ответный визит в то время, когда их самих не будет дома? — предложил Иванов. — Долг платежом красен.

— Мы не знаем, где они поселились.

— Узнаем.

— А что будем искать?

— Оружие, наркотики, порнографию, — сказал Иванов. — Пропавшую голову Копфлоса.

— Они — у нас, мы — у них — сказал Сергеев, — и все не там, где надо.

— А где надо? — спросил Иванов.

— Если б знать… — вздохнул Сергеев.

БЕЗУМНЫЙ ПОДРУЧНЫЙ

После обеда в гостиничном ресторане, где подавали жареную рыбу, вареную рыбу, тушеную рыбу, а также уху и крабовый салат, федералы отправились в городское управление правопорядка. В милиции Иванов и Сергеев имели бесполезный разговор с полковником Барабановым и лейтенантом Колотиловым. Расследование убийства Копфлоса зашло в тупик, поиски агента Деревянко не дали никаких результатов. По поводу же агента Подручного удалось выяснить лишь, что он по-прежнему находится в городской больнице, и что от него по-прежнему невозможно добиться вразумительного ответа на задаваемые вопросы.

— Как будто от них можно добиться вразумительного ответа, — проворчал Сергеев, выйдя из управления милиции на причал. Он растормошил гондольера, который стоял, опираясь на весло, и сонно жмурился на солнце. — В больницу нас отвезешь?

Гондольер ожил, с хрустом потянулся и ответил, проглотив большую часть гласных:

— Тчего не твзьти, твзу. Кда скжте, в бльницу тк в бльницу.

Федералы забрались в лодку, и гондольер отчалил. Иванов, по примеру напарника, решил повнимательнее прислушаться к пению гондольера, к тому же ему было интересно, как этот лодочник будет петь — с таким-то произношением. Но вместо баркаролы гондольер стал нараспев читать стихи. Как ни странно, стихи он читал хорошо, не глотая букв, звучно и отчетливо произнося каждое слово.

— И запомнили все странный блеск его глаз,

И как странно он дергался, будто

Что-то важное с помощью диких гримас

Объяснить порывался кому-то.

Иванов посмотрел на напарника. Сергеев слушал гондольера, напряженно нахмурившись, явно пытаясь расшифровать скрытый смысл в этих странных стихотворных строчках.

— Он смотрел сам не свой, он мотал головой,

Улыбаясь наивней ребенка,

И руками вертел, и тихонько свистел,

И прищелкивал пальцами звонко.

Иванов понял, что гондольер читает стихи про какого-то сумасшедшего. Какой именно сумасшедший имеется в виду, он решил позже уточнить у Сергеева.

Здание больницы в плане походило на крест. Вероятно, в этом был какой-то сакральный смысл. Специфический больничный запах ощущался уже на подходе.

Гондольер высадил федералов и сказал, махнув рукой:

— Ргстратра тм, псрдне.

«Странно, — подумал Иванов. — Мы ведь ни о чем его не спрашивали. Мы даже между собой ни о чем не говорили».

А Сергеев, казалось, ничуть не удивился.

— Мы найдем, спасибо, — сказал он.

Иванова осенила одна дикая идея, он решил немедленно ее проверить.

— Зачем нам регистратура? — обратился он к гондольеру. — Лучше скажите нам, где мы можем найти федерального агента Подручного.

— Трвмотлгичское тдельние, плта чьтрьста шсть, — ответил гондольер как ни в чем не бывало.