Мёртвая бабочка - [66]

— Что? — ошеломлённо спросила я, от неожиданности делая шаг назад, — зачем?

— Что ты, это самая главная часть наших занятий. Умение видеть в перспективе, а также способность выстрелить в своего создателя.

После его слов возможность сделать это резко уменьшилась. Я словно почувствовала, как на моих запястьях появились тяжеленые гири, мешающие поднять пистолет.

— Я не смогу это сделать, — тихо ответила я, смотря в землю, — и ты знаешь, почему.

— Вот именно. Теперь твоя задача побороть эту связь. Чем быстрее ты это сделаешь, тем сильнее станешь. И тем скорее твоя связь с будущим создателем оборвётся.

— Зачем тебе это? Зачем учить такому? — недоумённо спросила я, — ведь ты же понимаешь, что я попытаюсь обратить эти знания против тебя!

— Скажем так, у меня есть свои причины учить тебя подобному, — Константин задумчиво провёл рукой по своим волосам, а потом отошёл от меня, — давай, пробуй. Это сложно, но однажды у тебя уже получилось!

— Тогда я просто поборола твой приказ! — смущённо проговорила я, перезаряжая ствол и поднимая пистолет. Сейчас будет самое сложное — нажать на курок.

Дунув на мешающую прядку волос, я поудобнее перехватила ствол и нацелилась на Константина. Господи, да он в своём уме? Я не могу выстрелить в него! И не из-за мифической связи создатель-птенец, а просто, потому что не могу стрелять в живое существо!

— Что такое? — видя мои колебания, спросил он, — я вижу, ты даже не пытаешься!

— Я не могу стрелять в тебя! — раздражённо крикнула я, — просто не могу!

— Эти ограничения только в твоей голове и нигде больше, — терпеливо ответил он, пристально смотря в глаза, — ты отрубила голову метаморфу, без колебаний, без сожалений, без раздумий. Сейчас тебе даже не нужно прикладывать тех усилий, просто нажми на курок.

— Я пытаюсь! — фыркнула я в ответ, чувствуя, как внутри нарастает волна отрицания, упругая стена, мешающая выстрелить.

О да, это уже не мои колебания, это действие связи. Я не могу выстрелить, пока не разорву его власть надо мной. Если правильно понимаю действие связи, то единственное, что мешает освободиться — уверенность, что он сильнее. Уверенность, что я слишком слаба, чтобы жить. Как только мне удастся победить себя, тогда и связь разорвётся.

А в результате, я в изнеможении выпустила всю обойму в сторону, даже не задев Константина.

— Завтра попробуем ещё раз, — бесстрастно сказал Константин.

Чёрт, да он даже не дрогнул, когда прозвучали выстрелы. Неужели он так уверен в том, что я не смогу в него попасть?

— Знаешь, я по-прежнему не чувствую, что эти уроки мне нужны, — немного смущённо пробормотала я, отдавая пистолет возникшему из ниоткуда Принцу.

— В любом случае хуже от этих знаний не будет, — кивком головы указав мне следовать за ним, ответил Константин, — есть многое, что ты должна знать, София. Некоторые знания однажды спасут твою жизнь.

Мы прошли мимо поместья в полном молчании. Казалось, что Константин никак не может решить, о чём рассказать мне в первую очередь, настолько напряжённым было его лицо. Вышли на старую просёлочную дорогу, над которой поднимался лёгкий рассветный туман. Где-то в гуще деревьев пели тропические птицы, а вдалеке было слышно кваканье жаб. Атмосфера этого места, этот жар, просыпающийся вместе с солнцем, оглушал, лишал способности ясно мыслить и вместе с этим давал удивительное чувство покоя. Казалось, что кровь, текущая по жилам природы гуще, слаще, чем где бы то ни было. Но вместе с этим она имела привкус гнили, так как любое мёртвое или живое здесь разлагается со скоростью, невозможной в более холодных широтах.

— София, я хочу рассказать тебе историю нашей семьи, — в вязкой тишине раздался тягучий, задумчивый голос Константина, — я хочу рассказать тебе о тех временах, когда вампиры не были едины. Когда людей было слишком мало и они были осторожны. В те дни они знали о нашем существовании и всеми силами пытались защититься. В Теневом мире тех лет не было мира, вампиры были разделены на кланы, а оборотни на стаи. Суккубы объединялись с инкубами друг против друга, метаморфы рождались, взрослели и сходили с ума от жажды, порождаемой частыми превращениями. Демоны завладевали телами людей и творили кровь ради крови. Маленький народец, будоражил умы ирландцев, забирая младенцев и пожирая их плоть. Русалки, сирены… те времена были полны ужаса и страха, но также великой магии, творимой колдунами и ведьмами. Времена нашего величия и нашего падения в неизвестность, во мрак.

— Ты пережил это? — тихо спросила я, чувствуя, как волшебство его слов порождает передо мной картины прошлого, окрашенные в красный цвет.

— Нет, я родился уже после заключения мирного договора. После великого объединения Теневого мира. Многие, в том числе и я, жалеют о прошлом, но с радостью смотрят в будущее. Та война, начавшаяся ещё во времена рассвета Римской империи, была нашей погибелью. За всё время, пока она длилась, мы получили три предупреждения, каждое из которых могло обернуться гибелью всей цивилизации.

— Что за предупреждения?

— Чума, София, чума. Её сотворили ведьмы, поклоняющиеся Сатурну, Кроносу, богу времени.