Мертвая академия. Печать крови - [100]

Никаких слов. Никаких сложных пассов руками.

В тот же миг все мертвецы вспыхнули страшным черным пламенем, взметнувшимся в небо обсидиановыми языками. Стрыги при этом громко и жалобно взвыли, превращаясь в жирные груды мяса.

Магиане испуганно отшатнулись назад, потому что даже до них добрался нереальный сумеречный жар.

Профессор Зантарен на глазах белел. Он в остолбенении протянул руку к умертвиям, и рот его изумленно приоткрылся. Казалось, он вообще не верил, что это возможно.

— Вот так, магиана Ирис, — мрачно повторил ректор, и во взгляде его отражалось то самое голодное черное пламя, что горело неподалеку.

— Отлично! — воскликнула я, кусая губы и совершенно ничего не понимая. — Но почему это так важно?

Тяжелая пауза повисла между нами, как меч над плахой.

— Существует не так много заклинаний, которые могут воздействовать на высшую нежить. А «черный огонь» способен уничтожить любого мертвеца, — тихо ответил Люциан. У меня по спине пробежала волна мурашек, от которых зашевелились все, даже самые крохотные волоски на теле. — Любого, магиана Ирис. Даже самого сильного и опасного.

С этими словами он снова развернулся и на этот раз быстро ушел, не оборачиваясь.

Глава 23 БИБЛИОТЕКА И ПАРА СЮРПРИЗОВ

После той странной практики с ректором я долго не могла прийти в себя. Почему он так странно себя вел? Почему за все занятие только я одна удостоилась его злого и раздраженного внимания?

Хорошо хоть остальные магиане не слишком расстроились, что их никто так и не стал учить «черному огню». Моей показательной порки вполне хватило.

Я же до сих пор всей кожей чувствовала последствия особого внимания высшего некроманта, словно каждый его взгляд бил цепной плетью. Руки подрагивали, стоило опустить веки и вспомнить холодные серые глаза, нервно сжатые губы, чуть ли не до скрипа сомкнутые челюсти.

А сердце истекало кровью. Потому что, несмотря на все мои усилия забыть, не думать, не желать снова прикосновений сильных мужских рук, перед мысленным взором я продолжала видеть только Дэйна. Худое лицо, едва заметно улыбающееся в полумраке, всегда прямую спину, широкоплечую фигуру и немного прохладные ладони, от которых становилось так жарко.

Но на сегодняшний вечер у меня был особый замысел, и мне не хотелось портить настроение этими воспоминаниями. Я собиралась начать приводить в действие наш с Нимаэль план. А именно: искать информацию о странных символах, что возникли у нас на груди. Наверняка где-нибудь в анналах истории есть нечто похожее. Не можем мы с друидкой быть единственными, кто почувствовал на себе такую странную магию. Оставалось лишь выбрать верную область для поиска.

Конечно же моей целью снова стала академическая библиотека. Поговаривали, что такого обширного книгохранилища, как у нас, не было нигде во всей империи.

В предыдущий раз я искала запрещенные заклятия, которых тут, естественно, не оказалось. Но теперь-то все иначе. Мне нужна лишь история. Не ритуалы и жертвоприношения. А лишь рассказы возможных очевидцев. Я была уверена, что при надлежащем усердии смогу узнать правду.

Но первые несколько часов, безнадежно просиженных за фолиантами в дорогих кожаных переплетах, дали понять, что не все так просто, как хотелось бы. Либо я плохо представляла, где нужно искать информацию, либо магия, отражающаяся магическими символами на коже, — не такое уж частое явление даже в нашей некромантской империи.

Я листала одну книгу за другой, проглядывая и перечитывая всевозможные исторические факты, но безуспешно. За окнами незаметно опустился вечер, а потом и ночь. Огромные тяжелые люстры давно зажглись волшебными желтыми огнями, не давая осознать, что уже слишком поздно.

В какой-то момент я откинулась назад в удобном кресле и задумалась. Возможно ли, что символы, которые я ищу, как-то связаны с моей матерью? С женщиной, которая чуть не принесла собственного ребенка в жертву Тиамант? Возможно ли, что это наследство проклятой высшей жрицы?

Дэйн когда-то говорил, что в венах этой женщины текла практически черная кровь. Так сильно изменила ее сумеречная магия. Может ли быть, что те странные знаки на мне — символ принадлежности к темным последователям Тиамант?

Дрожь прокатилась по спине от этой мысли. Тогда становилось совершенно ясно, почему несколько недель назад Дэйн так настойчиво пытался узнать, не использовала ли я магию прежде. Не учил ли меня кто-нибудь до академии. Ведь такими темпами я легко могла оказаться какой-нибудь наследной жрицей проклятой богини. И могу ей быть до сих пор.

Мурашки, пощипывая кожу, спустились к пояснице.

Нет, даже если во мне и правда течет проклятая кровь жрицы, я никогда не стала бы служительницей Тиамант. И никогда не положила бы свою дочь на жертвенный алтарь. Даже за все сокровища мира. Ведь именно собственный выбор определяет человека, не так ли? Выбор, а не набор предрасположенных качеств.

И вдруг в голове сверкнула молнией еще одна мысль. Госпожа Ром, комендантша, чья любовь к Люциану довела ее до гибели, кое-что обронила в своем рассказе, который мне теперь никогда не забыть. Она говорила, что видела весь ритуал по вызову Тиамант от начала до конца. До того самого момента, как Дэйн с императорским корпусом не вырезали всех его участников. И в своей истории она упомянула двух младенцев.