Мерси, камарад! - [15]

Шрифт
Интервал

Разговор оборвался. У Тиля было такое ощущение, что капитан и его собеседник не прочь остаться вдвоем.

— Господин капитан, если вы разрешите, я немного пройдусь? — спросил Тиль.

— Мы здесь не на службе. — Грапентин доброжелательно кивнул Тилю, который, отвесив поклон, медленно пошел к танцевальной площадке.

— Крепкий парень и производит приятное впечатление, Хассо, не так ли?

— Я его еще недостаточно хорошо знаю, во всяком случае он не глуп. Кстати сказать, входил в олимпийскую сборную. Он нам вполне может пригодиться.

— Ты мне об этом еще по телефону намекнул. Но давай-ка еще раз подытожим, чем мы располагаем, — сказал Дернберг. — Мы с тобой решили прошлый раз, что тебя необходимо перевести в дивизию Круземарка, чтобы ты мог приглядывать за генералом — человеком с огромными связями в самых высших сферах.

— Как начальник штаба полка я слишком далек от штаба дивизии, Курт.

— Ты, конечно, прав. Но все важные должности в штабе Круземарка заняты, и заняты, нужно сказать, людьми, которых он сам подбирал, так что нам пока нелегко пристроить к нему своего человека. — Дернберг быстро оглянулся, но за соседними столиками никого не было.

— Да, мне удалось выяснить, — продолжал Грапентин, — что генерал очень дружен с командиром второго артдивизиона Альтдерфером, — вот, я думаю, с чего нужно начинать.

— Альтдерфер? — Дернберг на секунду задумался, а затем сделал жест, словно хотел что-то стереть из памяти.

— Тиль, как командир штабной батареи, может свободно следить за всеми разговорами Альтдерфера, которые тот ведет по телефону. А почему бы кое-какие из них и не расшифровать?

— Я твоему лейтенанту обязательно устрою политический экзамен. Хотя бы небольшой. Ты уверен, что он согласится действовать с нами заодно?

— Я думаю, ему не остается ничего другого, — Грапентин улыбнулся. — Я уже подготовил его. Немного… Вернее, просто прощупал…

— А вот и он.

Проводив молодую даму, с которой танцевал, на место, Тиль не спеша шел к столику.

Дернберг поднял свой бокал и, посмотрев лейтенанту в глаза, любезно произнес:

— За ваш дебют в Париже.

Все трое выпили.

— Господин фон Грапентин только что дал вам превосходную характеристику.

— Не понимаю… — удивился Тиль.

— Тут нечего понимать: просто он по-товарищески хорошо отозвался о вас. — Губы Дернберга расплылись в улыбке. Он крепко сжал стоявший перед ним бокал с шампанским.

Тиль уставился на Дернберга. Его охватило точно такое же чувство, какое ему однажды пришлось испытать в рукопашной схватке, когда противник стиснул его шею руками. Ужас смерти был так велик, что придал Тилю огромную силу, но противник все же оказался сильнее. Тиль чувствовал его явное преимущество. В этот момент поблизости разорвался снаряд, и взрывная волна разбросала их в разные стороны. Когда Тиль опомнился, его врага нигде не было видно. Однако в душе остался страх. Смертельный страх… Точно такой же страх охватил его и сейчас…

Лейтенант полез в карман и, достав платок, вытер взмокшую шею. Затем разговор зашел о ходе оборонительных работ вдоль побережья, о потопленных кораблях, об убежищах для подводных лодок. Но очень скоро эти разговоры наскучили Тилю.


Тиль был чуть ли не разочарован, когда увидел на Елисейских полях вместо шикарного варьете, похожего на берлинский «Зимний сад» или «Скала», относительно небольшой ресторанчик с крошечной сценой и очень интимным освещением. Это и был «Лидо».

Тиль сел за столиком рядом со сценой, заказал бутылку вина и осмотрелся. Так вот он, значит, каков этот бар; говорят, что перед тем, кто хоть раз выступил на его сцене, открыты двери любого варьете мира. Однако во время войны такие утверждения, по-видимому, не имеют смысла.

После обеда Тиль сказал капитану Грапентину, что вечером он собирается в бар, чтобы передать привет от Генгенбаха одной его знакомой танцовщице. Лейтенант несколько удивился, когда Грапентин поинтересовался именем танцовщицы, а потом, поразмыслив, заявил, что тоже придет в бар, но попозже — часов в одиннадцать, так как у него масса служебных дел: сегодня ему необходимо побывать у начальника военного округа по поручению генерала Круземарка.

Тиль невольно подумал о том, что, возможно, капитан снова хочет встретиться с Дернбергом и поговорить с ним без свидетелей. Интересно, кто такой этот Дернберг? Почему он так независимо себя ведет?.. А завтра утром они сядут в поезд и вернутся в Нарбонн. Жаль.

Тиль беспокоился о том, узнает ли он мадемуазель Дарнан по описанию Генгенбаха.

Сначала на сцене выступал иллюзионист: он показывал всевозможные карточные фокусы, вытаскивал из цилиндра пышные букеты бумажных цветов и прочее такое. Раздались аплодисменты. Оркестр заиграл что-то новое. На сцену выпорхнула красотка в сверкающем трико, которая выделывала головокружительные трюки, словно демонстрируя этим, что на нее закон силы тяжести не распространяется. Аплодисменты стали горячее, на сцену полетели пачки сигарет, которые подобрал партнер красотки по номеру.

Затем выступила небольшая балетная группа миловидных девушек, исполнивших танец с вуалями, которые нисколько не скрывали всех их прелестей, что достаточно возбуждающе подействовало на сидевших в баре французов и господ офицеров вермахта и СС.


Еще от автора Гюнтер Хофе
Заключительный аккорд

Роман известного писателя Германской Демократической Республики представляет собой третью книгу тетралогии о событиях, развернувшихся в годы второй мировой войны.Опираясь на богатый фактический материал, автор в художественной форме раскрывает решающую роль Советского Союза в разгроме фашизма, повествует о великой освободительной миссии советских воинов в Великой Отечественной войне 1941–1946 годов.Читатель вновь, встретится с полюбившимися ему героями романов «Красный снег» и «Мерси, камерад», которые были изданы Воениздатом соответственно в 1966 и 1972 годах.Роман рассчитан на массового читателя.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.