Мерлин. Моргана. Артур - [103]

Шрифт
Интервал

— Ивейн, — сказал он, — Ивейн… Прости меня. Я не знал, что это ты. Никогда не поднял бы я руку на моего брата.

— Если хочешь доказать мне, что в ненависти твоей живет любовь, — произнес Ивейн прерывистым от страданий голосом, — убей меня! Убей! Я не смогу долго выдержать такую пытку.

Тогда Мордред, обливаясь слезами, пронзил ему сердце мечом. И вновь вскочил в седло, устремившись в схватку с яростью отчаяния, которое внезапно вытеснило из его души столь же яростное желание победить.

В это время Артур расправлялся с конницей из провинций. Увидев гибель Ивейна, он похолодел: ему показалось, что видит он также и начало великой агонии — смерть Логриса. Из груди его вырвалось рычание, и вместе с остатками своей кавалерии он прорвался сквозь последние ряды гарнизонных бойцов. Гавейн и Кэй неотступно следовали за ним. Они атаковали бригантов и тем самым спасли пехоту, которая, лишившись своих командиров и потеряв три четверти людей в результате смертоносных атак Мордреда, вновь обрушилась на бригантов. Среди последних осталось совсем мало воинов, еще способных сражаться, и, невзирая на свою доблесть, они дрогнули перед новым натиском, ярость которого подогревалась скорбью и жаждой мщения. В конечном счете бриганты обратились в бегство и ринулись к своему лагерю, но многих настигли и убили королевские всадники. Только две тысячи человек нашли убежище за оградой и здесь, пользуясь выгодой своего положения, отбили штурм.

В битве наступило затишье, и противники, отступив друг от друга, стали пересчитывать своих. У мятежников почти полностью полегли семнадцать тысяч воинов из провинциальных гарнизонов. Из бригантов северной армии уцелело только две тысячи пехотинцев, укрывшихся в лагере, и столько же всадников под предводительством Мордреда. Войско Артура состояло теперь из трех тысяч пехотинцев и тысячи двухсот всадников. В живых осталось лишь четверо пэров Стола: Артур, Гавейн, Кэй и Мордред. Именно Мордред и начал последнюю атаку, которая по неистовой ярости превзошла все предыдущие. Королевской коннице опять пришлось сражаться с противником, имеющим двукратный перевес, но мужество ее лишь возросло благодаря присутствию самых любимых вождей — Артура и Гавейна. Пехотинцы вновь двинулись на штурм лагеря.

В третий раз Артур и Мордред встретились, скрестив зазвеневшие от удара мечи. Артур не остановил коня, прокладывая себе кровавый путь в толще врагов, но Мордред развернулся, чтобы настичь его. Перед ним возник Кэй и, пока тот поднимал меч, словно топор лесоруба, он вонзил свой клинок в горло противника. Кэй упал, захлебываясь кровью. Одновременно лошадь Мордреда рухнула, а сам всадник покатился по земле. Гавейн врезался в него на всем скаку и также вылетел из седла. Оба мгновенно вскочили на ноги и оказались лицом друг к другу.

— Пришла пора, — сказал Гавейн, — завершить наш небольшой спор, начатый в покоях королевы. Вот только доводы стали иными. Убеждение словом подобало священнику, а изменнику нужен меч.

И они вступили в схватку. Мордред, желая побыстрее закончить ее, атаковал с холодным бешенством. Гавейн сохранял хладнокровие, понимая, что для победы над таким противником ему понадобится применить все свое искусство и мастерство. Этот поединок был чудом силы и ловкости с обеих сторон — бой равных, из которых ни один не имел перевеса. Внезапно Мордред, увидев свою успевшую подняться и невредимую лошадь, вскочил в седло и ринулся в гущу сражения. Гавейн оглянулся в поисках своего коня, но тот убежал. Тогда он склонился над телом Кэя, с грустью вспоминая о нескончаемых спорах с ним и о взаимной привязанности, скрывавшейся за оскорбительной резкостью слов. На спину его обрушился мощный удар, и он ощутил нестерпимую боль. Это оказался вражеский всадник. Гавейн увидел, что его окружила дюжина бригантов, которые рискнули напасть на столь грозного противника, решив использовать свое численное превосходство и преимущество конников перед пешим. При первой атаке он получил еще две раны, но убил троих. Когда враги изготовились вновь ринуться на него, их вдруг разметало, словно ураганом. Артур, подоспев на выручку с несколькими воинами, мгновенно расчистил пространство вокруг Гавейна. Тот ухватил за поводья лошадь, сбросившую всадника, и, превозмогая страшные муки, вскочил в седло.

Конники обеих армий уже почти истребили друг друга. Все бриганты погибли, и Мордред остался один. Его лошадь была убита, и он стоял с поднятым мечом, великолепный и смертельно опасный, в центре круга, который образовали уцелевшие пятьсот всадников королевской кавалерии. Артур смотрел на него, и, глядя на бесстрастное лицо короля, никто не мог догадаться, о чем он думает. У ограды лагеря, который все еще удерживали последние пехотинцы северной армии, бой прекратился.

Гавейн, не в силах держаться в седле, соскользнул на землю и, спотыкаясь, пошел к Мордреду. Он чувствовал, как уходит жизнь вместе с вытекающей кровью. И остановился, собираясь с силами, чтобы не упасть, чтобы еще немного побыть среди живых. У него уже начались смертные конвульсии. Он произнес:

— Сами боги — канальи!


Еще от автора Мишель Рио
Архипелаг

Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.


Неверный шаг

Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.


Мерлин

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Марфа Васильевна. Таинственная юродивая. Киевская ведьма

Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.


Царевна Нефрет

Пылкий и романтический немецкий египтолог Роберт Райт, разбирая папирусы в Берлинском музее, находит любовные стихи древнеегипетской царевны Нефрет. Зловещий наставник молодого ученого, профессор Стакен, считает их ничего не стоящими бреднями. Но Райт бросается в Египет на поиски гробницы Нефрет — что приводит к самым неожиданным откровениям и фантасмагорическим последствиям… Фантастическая повесть известного художника, гравера и графика В. Н. Масютина (1884–1955), яркая страница в истории литературного Египта, многие десятилетия оставалась забытой и до самого недавнего времени никогда не издавалась на русском языке.


Операция «Призрак»

Данное произведение является продолжением романа «Операция «ЭЛЕГИЯ». Сентябрь 1941 года. Жестокая война набирала свои смертоносные и разрушительные обороты. Все лето, несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и понесенные большие потери, немецко-фашистские войска продвигались к Москве. Руководством СССР было принято решение о переброске хранившегося в Москве стратегического запаса драгоценных металлов вглубь страны. Главный герой Ермолай Сергеев, выйдя из госпиталя, становится участником спецоперации под кодовым названием «Призрак». Многие силы, включая иностранные, хотели бы заполучить масштабный золотой запас страны.


Хочу женщину в Ницце

Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.


Рыцарский долг

Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».


Поклонники змеи. Черная птица

Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.


Смотреть кино

Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.


Огонь под пеплом

Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.


Модильяни

Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.


Полнолуние

В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.