Мерлин. Моргана. Артур - [101]
Четыре дня спустя, в сумерках, армия увидела каменную стену Адриана — длинную, похожую на змею, чьи голова и хвост терялись далеко на западе и на востоке. Она была построена четыре века тому назад и все еще производила внушительное впечатление, невзирая на частично разрушенные бойницы и укрепления — поврежденные не столько временем, сколько грабительскими вылазками каледонцев. Примерно в тысяче футов к югу, на возвышавшемся посреди песков и луговых трав холме стоял громадный четырехугольный лагерь с оградой из грубых, связанных веревками кольев, сторожевыми башнями на углах и крепкими воротами. Это и было Камланнское поле, а лагерь был построен по приказу Мордреда.
Артур распорядился ставить шатры. Не желая утомлять своих людей земляными работами, он приказал им есть и спать в полном вооружении, чтобы они могли мгновенно отразить ночную атаку. Вокруг стоянки и на аванпостах он расставил многочисленных караульных. Вскоре выехавший из вражеского лагеря всадник попросил аудиенции у короля. Этот могучий воин, известный своим вспыльчивым и необузданным нравом, стал одним из самых яростных сторонников Мордреда и его завоевательных планов. Он носил имя Сагремор и был самым влиятельным вождем племени кантиаков, равно как и пэром Круглого Стола. Артур принял его в своем шатре в присутствии Гавейна, Кэя, Ивейна и Тристана.
— Наш государь Мордред, король Логриса, владыка Стола и империи, — дерзко произнес Сагремор, — вновь требует, чтобы ты сложил с себя все полномочия и велел приспешникам твоим принести ему клятву верности. Иначе будет смертный бой. Что ты намереваешься сделать?
— Вступить с ним в смертный бой, — сказал Артур, — но пусть это будет поединок только между нами двоими. К чему нам резня, ужасы гражданской войны и гибель Логриса, если мы можем разрешить спор единоборством? Если я одержу победу, то прощу всех его союзников, которые покорятся мне. В противном случае или если мы оба погибнем, мой наследник Ивейн позаботится обо всем. Но никогда не признаю я право Мордреда царствовать: в моих глазах он этого не достоин — не по развращенности своей, ибо он чист, а по безумию своему.
— Не беспокойся, — ответил Сагремор, — он вступит в поединок с тобой. Но он предвидел и заранее отверг предложение о единоборстве, ибо не сможет осуществить свои великие планы, опираясь на тех, кому не доверяет. Благодаря этой битве он избавится от них, обеспечив будущее единство подданных и империи.
— Предосторожность изменника, который сам боится измены, — сказал Гавейн.
— Измена тому, кто изменил Столу, означает верность, — сказал Сагремор.
— Так ты явился изъявить покорность? — спросил Гавейн, презрительно рассмеявшись.
— Довольно! — молвил Артур. — Уходи, Сагремор. Передай мои слова Мордреду. Мы вступим в сражение на заре.
Сагремор вышел из шатра. Гавейн последовал за ним.
— Сагремор, — сказал он, — не подставляй завтра никому, кроме меня, этот нарост на шее, заменяющий тебе голову. Мне будет приятно срезать его, чтобы вскрыть гнойник зловонного клятвопреступления. И скажи своим зачумленным собратьям, что с ними мы произведем такую же хирургическую операцию — с подлинно гиппократовским милосердием.
Сагремор схватился за меч, но сдержал себя, вскочил на коня и с ненавистью взглянул на Гавейна.
— Завтра мы посмотрим, — сказал он, — остер ли твой меч так же, как твой язык.
— В таком случае, не мешкай. У тебя не будет времени посмотреть дважды.
— До завтра!
И Сагремор, пустив лошадь в галоп, ускакал из лагеря.
— Хотелось бы мне, чтобы оно скорее наступило, — прошептал Гавейн. — Что за глупая мысль, считать священной жизнь парламентера! Ночь будет долгой.
В безоблачном небе над Камланнским полем поднималась торжествующая заря, заполняя собой совершенно безоблачное небо и отбрасывая на крайний запад последние сумрачные тени прошедшей ночи. Косые лучи медленно выползающего из-за восточных холмов громадного солнца отражались в капельках утренней росы, которые образовали маленькие озерца на высокой траве и крохотные моря на пролысинах луга, отливавшего багряным золотом и серебристыми бликами стали. Обе армии стояли друг против друга в столь глубоком безмолвии, что слышно было пение птиц. Безмятежное спокойствие природы, лениво просыпавшейся во всем своем великолепии под воздействием все более яркого света, нарушалось только клубами пара, который вырывался в холодном воздухе из конских ноздрей, иногда ржанием или дробным перестуком копыт слишком горячей лошади, взбрыкнувшей и немедля осаженной своим наездником.
Войска Мордреда выстроились перед своим лагерем. На обоих флангах, как свирепое и надежное прикрытие, расположились бриганты из северной армии — отменные всадники и стойкие пехотинцы, закаленные в открытых или тайных битвах против Горры и Горных Земель. Центр занимали семнадцать тысяч человек из провинциальных гарнизонов: их более роскошное вооружение скрывало довольно скудный воинский опыт, ибо привыкли они скорее исполнять сторожевые обязанности, чем участвовать в сражениях. Некоторые из них с испугом смотрели на воинов королевской армии — меньших числом, но лучших в западном мире, где повсюду одерживали они сокрушительные победы. Не меньший страх вызывали и их доблестные союзники — оркнейцы. И наконец, вожди. Великолепный Мордред восседал на рослом боевом коне. Сто двадцать пэров Круглого Стола, выступавших за него, расположились за его спиной или заняли места в войсках согласно полученным приказам. Лишь один Сагремор, возведенный в ранг его заместителя, находился рядом. Мордред командовал самой мощной кавалерией, какую только видели в Логрисе, и поначалу возлагал на нее все свои надежды одержать победу, ибо она почти вдвое превосходила по численности королевских всадников. Прямо перед ним был Артур, который одним видом своим внушал ужас самым трусливым и тревогу самым храбрым — своей гигантской, не подвластной времени фигурой и овевавшей его живой легендой, где мифы сплетались с подлинными деяниями, а также славой непобедимого полководца. На его стороне оказалось только двадцать пять пэров Камелота, но среди них были все наиболее прославленные воины империи, за исключением Мордреда и Ланселота. Артур стоял во главе своих всадников, Кэй и Гавейн держались слева и справа от него. Ивейн командовал пехотинцами королевской армии, Тристан — оркнейской. И вся эта закованная в железо живая масса содрогалась от напряженного ожидания, жажды скорее вступить в бой, ненависти к братьям-врагам, головокружительного и омерзительно-прекрасного желания убивать и умереть. Содрогалась она также от тревоги и опасения: тревогой охвачен был королевский лагерь, где у всех было предчувствие, что эта заря Камланна обратится в сумерки Логриса; опасение царило в лагере Мордреда, где многие колебались, страшась поражения и смерти, ибо, невзирая на искусные доводы, взывающие к добродетели или к личной выгоде, невзирая на подавляющее большинство поддержавших мятеж пэров, невзирая на все ошибки короля, воплощением вечного Камелота был не Мордред, а Артур, который пребывал не здесь, а там, напротив, и посему сражаться предстояло с тем, что гибели не подлежало.
Диапозон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. Мини-роман «Архипелаг» — это каскад парадоксов. Причудливоестечение обстоятельств в один день изменяет жизнь троих героев: неприступной хозяйки аристократического колледжа, гениального, но безобразного библиотекаря и честолюбивого юнца ученика.
Изысканно-ироничная проза Мишеля Рио — блестящий образец новейшей европейской словесности. Российскому читателю хорошо известны его романы. Диапазон творчества Мишеля Рио очень широк: от детских сказок до научных эссе, но славу он приобрел именно как романист. Его книги получили пять литературных премий во Франции, изданы во многих странах. «Неверный шаг» — история со множеством неизвестных, сочетающая в себе черты классического детектива и философского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки. Главная героиня романа «Вельможная панна» – Елена Масальская, представительница двух знатнейших польских фамилий: Масальских и Радзивиллов. В восьмилетнем возрасте она оказывается во Франции со своим дядей, бежавшим туда после подавления польского восстания.
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830—1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки. В этом томе представлены два произведения Мордовцева, из жизни Древнего Египта. Роман «Замурованная царица» посвящен времени царствования Рамзеса III. Против фараона зреет заговор, который возглавляет его супруга – царица Тиа.
Данное произведение является продолжением романа «Операция «ЭЛЕГИЯ». Сентябрь 1941 года. Жестокая война набирала свои смертоносные и разрушительные обороты. Все лето, несмотря на отчаянное сопротивление Красной армии и понесенные большие потери, немецко-фашистские войска продвигались к Москве. Руководством СССР было принято решение о переброске хранившегося в Москве стратегического запаса драгоценных металлов вглубь страны. Главный герой Ермолай Сергеев, выйдя из госпиталя, становится участником спецоперации под кодовым названием «Призрак». Многие силы, включая иностранные, хотели бы заполучить масштабный золотой запас страны.
Владимир Абрамов, один из первых успешных футбольных агентов России, на протяжении многих лет являлся колумнистом газеты «Советский спорт». Автор популярных книг «Футбол, деньги, еще раз деньги» (2002 год) и «Деньги от футбола» (2005 год). В своем историческом романе «Хочу женщину в Ницце» Абрамов сумел чудесным образом объединить захватывающие события императорского Рима и интриги российского бомонда прошедших веков с событиями сегодняшнего дня, разворачивающимися на берегах Французской Ривьеры.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
Ж.М.Г. Леклезио недавно стал обладателем Нобелевской премии по литературе, и естественно, что самые разные его книги вызывают сейчас широкий читательский интерес. Он не только романист, но и блестящий эссеист, своего рода поэт эссеистики, и эта посвященная кино книга — прекрасное тому подтверждение. Завсегдатаи киноклубов (каковых немало и по сей день) и просто киноманы с удовольствием обнаружат, что западная интеллигенция «фанатела» по поводу тех же фильмов, что показывались на «музейных» просмотрах в России.
Новеллы французского писателя Андре Пьейра де Мандьярга завораживают причудливым переплетением реальности и фантазии, сна и яви; каждый из семи рассказов сборника представляет собой великолепный образчик поэтической прозы.
Профессор орлеанского Института изобразительных искусств, директор Архива Модильяни в Париже и Ливорно, Кристиан Паризо представляет Амедео Модильяни не только великолепным скульптором, живописцем и рисовальщиком, но прежде всего — художником редкостного обаяния, каковым он остался в истории мирового искусства и в памяти благодарных потомков. В книге дана широкая панорама жизни парижской богемы, когда в ее круг входили знаменитые художники XX века — Пикассо, Брак, Сутин, Бранкузи, Шагал.
В книгу вошли три романа известного литовского писателя, ныне живущего в Израиле, написанные в середине шестидесятых годов и ставшие ярким событием литературной жизни того времени. Романы: На чем держится мир, Вечный шах, Полнолуние. Еврей у Мераса — это просто человек, чистый человек, человек, очищенный от мусора и быта, но чудовищным образом втянутый в мясорубку убийства. Создан для любви, а втянут в ненависть. Создан для счастья, а втянут в войну и гибель. Создан для света, а низринут во тьму.Лев Аннинский Там, дальше — тоже гетто.