Мерлин. Моргана. Артур - [105]

— Сколько вас было перед сражением?

Ответил ветеран Бадона:

— В десять раз больше, чем теперь. Двадцать тысяч с Артуром и тридцать с Мордредом. Все мужчины Логриса.

— Возьми с собой десять человек, — сказал ему Мерлин. — Поезжай туда и посмотри, что это за люди. Скажи мне, кто они и сколько их. Да поторапливайся.

Через час он вернулся.

— Это люди из Горры, которая не принимала участия в нашей войне. Там много пиктов, есть также скотты. Их по меньшей мере двадцать тысяч, а может быть, и больше. Они стоят лагерем. Утром они будут здесь, и тогда в Логрисе не останется больше ни одного воина.

Мерлин вновь собрал своих людей и сказал им:

— Пусть все без исключения воины со всеми конями идут до ближайшего леса. Пусть каждый из вас срубит по десять кольев толщиной в ладонь и в восемь футов длиной и привезет их сюда. Вы должны успеть все это сделать до конца второй стражи.

И к шестому часу ночи пятьдесят тысяч кольев огромной горой были сложены перед лагерем. Мерлин обратился к воинам, собравшимся при свете факелов:

— Сколько там на поле лежит вождей Круглого Стола?

— Все, кроме короля и Мордреда — они лежат здесь — и трех государей Арморики. Всего сто сорок пять вождей.

— Этими кольями вы заградите всю Камланнскую равнину. Вот что вы сделаете: вы вобьете их в землю через каждые три фута, так, чтобы выступающий конец приходился на высоту человеческого роста, — по триста десять кольев вместе, выстроенных в десять шеренг по тридцати одному колу в каждой. Каждый такой отряд должен отстоять от другого на десять шагов, и перед каждым вы вобьете по одному отдельному колу. Всего должно быть сто сорок пять отрядов, расставленных в линию на общем расстоянии в четыре тысячи шагов. К каждому из кольев, составляющих шеренгу, вы привяжете мертвого воина, а к каждому отдельно стоящему колу — вождя. Вы должны привязать их за щиколотки, за колени, у пояса и за плечи, так, чтобы они стояли совершенно прямо, а еще вы привяжете их волосы к вершине кола, так, чтобы их головы были гордо и высоко подняты. Вы воткнете в землю деревянные рукояти копий и к каждому древку прикрепите руку воина. Возьмите все веревки, какие вы найдете в лагере и, если их будет недостаточно, используйте для этого ткань шатров, одеяла и одежду. Вы должны успеть до зари.

Воины принялись за дело, а Мерлин вернулся к изголовью Артура. У короля начался жар, и он беспокойно метался на ложе, повторяя в бреду имя Морганы и говоря с Мерлином так, словно был ребенком — признаваясь ему, с каким страхом несет на плечах своих тяжкую ношу Логриса и Круглого Стола. Очнувшись на мгновение, он принялся оплакивать смерть Гвиневеры и Гавейна, Ивейна, Кэя и даже Мордреда, но затем опять вернулся к теням своего прошлого. Мерлин, опасаясь, что от этих резких и порывистых движений рана снова откроется, привязал его к ложу широкими полосками ткани. И стал обтирать ему лицо смоченным в холодной воде полотенцем, дал ему напиться, разговаривал с ним, как отец, успокаивающий безутешного сына. Артур постепенно успокоился, и жар начал спадать. Он вновь заснул.

Незадолго до конца четвертой стражи бадонский ветеран пришел сказать Мерлину, что люди закончили свою работу. Мерлин вышел из шатра и увидел построенную в безукоризненном порядке, стоящую на огромном поле самую большую армию, какая когда-либо только собиралась на земле Логриса. Сгустившийся в низине утренний туман обволакивал ее, превращая армию мертвецов в армию призраков. Мерлин сел на коня. Он приказал утомленным воинам сделать то же самое и выстроиться в одну линию позади мертвецов. Сам же объехал эту мертвую армию, восставшую, чтобы защитить гибнущий Логрис. Все погибшие воины были в крови. У одних не хватало руки или ноги, у других было сплошное кровавое месиво вместо лица. Но все они, привязанные к своим кольям, стояли твердо, как будто готовые к бою, воодушевленные какой-то ужасной решимостью, непобедимые. Многие вожди были совсем незнакомы Мерлину, но некоторых он узнал, ибо видел их в Кардуэле совсем молодыми. Сагремор, чья отсеченная голова, водруженная ему на плечи, закрывала уже почерневший обрубок шеи. Тристан с отрубленной правой рукой держал в левой привязанный к пальцам меч. Кэй словно изрыгал окровавленным ртом свое последнее проклятие небу, а его тяжеловесные, корявые и веселые черты были почти неразличимы под маской яростного отчаяния. Ивейн с искаженным последней мукой лицом выглядел по-прежнему мудрым и бесконечно печальным в своей доброте. Гавейн, сумасбродное дитя Кардуэла, казалось, улыбался. Мерлин остановил своего коня перед ним и, наклонившись, поцеловал его в лоб. Затем он встал во главе армии, на холме — там, где медленно выступала из мрака стена Адриана.

Вскоре появились враги и начали плотно сомкнутыми шеренгами спускаться в долину. Сначала они увидели в тумане какие-то плотные ряды. Затем солнечные лучи очистили низину. Окутавшие землю облака испарились, и сталь заблистала тысячами огней. Каледонцы застыли в неподвижности и безмолвии. Они увидали перед собой огромную армию Логриса. Мерлин, галопом подскакав к ним, остановил коня перед вождями. И крикнул им: