Мера святости - [20]

   Что ж ты раньше молчал-то, зараза?! Когда они меня чуть не схватили?! Одновременно я чувствовала и облегчение пополам с благодарностью, и страстное желание задушить отца-настоятеля своими руками. Он ведь за милую душу отдал бы меня, если бы не очередное "чудо", слова бы поперек этим красным не сказал... Я чувствовала себя... преданной. Хотя что я могла ожидать от него? Я здесь никто, на отце Иоанне целый монастырь, так чего ради ему рисковать такой прорвой народа ради одной пришлой девчонки? Все логично. Принцип меньшего зла.

   - Да, - не слишком охотно подвердил капюшон. - Колдовства не было. Но почему эта девка тогда убегала от слуг Его, раз невиновна?

   - Можно подумать, хоть кто-то не удирал бы сломя голову от псов Его, - тихо, но довольно-таки отчетливо пробормотала я.

   Все присутствующие посмотрели на меня. Язык мой - враг мой. Ну что мне стоило промолчать и позволить кому-то другому управлять ситуацией? Я же здесь всего-то глупая "девка", без прав, семьи и хоть какой-нибудь защиты.

   - Еще и рот открывает, - брезгливо бросил инквизитор, очевидно, главный в этой компании, и откинул капюшон красного плаща.

   Хм. Я люблю свой факультет, я его просто обожаю, честное слово. Ничто так не лишает девичьих иллюзий и прочей ерунды, как обучение на юридическом, да и смазливые физиономии в наших аудиториях не редкость.

   Проклятый краснорясый был красив, чтоб его приподняло и шлепнуло. Подобного рода актеров подбирают на роли "плохих парней" в Голливуде. Лицо этакого итальянского мафиози, черные чуть вьющиеся волосы, черные глаза, смуглая кожа, черты лица правильные, привлекательные, но с оттенком хищности. А приглядевшись, можно было даже сказать, что пес Творца похож на крысу. Очень большую черную крысу, пусть и красивую. Пристрастия к грызунам я никогда не питала. Предпочитаю кошек.

   - На ней-то милость Творца, все знают, а ты-то здесь колдовство учинял! - прогудел брат Марк.

   Я, честное слово, буду стараться на наших тренировках и постараюсь никогда-никогда не расстраивать своего наставника. Пусть и садист он, да и не жалеет меня ни капли, а только он один меня и защищает. Больше никто не вступился, разве что Томас. Так Томас - дело другое, он меня, изверг, едва не убил.

   - Ересь! - прошипел крыс. - За языком следи, как бы укоротить не пришлось! Всем известно, какие вы тут службы служите и кому молитвы возносите!

   - Творцу нашему молимся! И грядущую ожидаем! - рявкнул отец-настоятель, уперев руки в бока.

   Ага. Ясно. Одно дело меня выдать, а тут, кажется, на всю обитель разом замахиваются. И чем это братия так официальной церкви не угодила-то?

   - Нет никакой грядущей!

   - В святом Аникии сомневаешься? Ересью пахнет!

   Они так и будут друг на друга эту ересь сваливать? Так я может, пойду тогда? Я же тут и не нужна на самом деле, так, лишний повод сцепиться.

   На плечо мне легла знакомая тяжелая рука, которая так часто награждала меня затрещинами за нерадение.

   - Не бойся, не тронут тебя эти, не позволим.

   - Вам-то зачем за меня вступаться? - шепотом спросила я. - Из меня же воина не получится, хоть я наизнанку вывернусь.

   - Ну, положим, наизнанку-то ты, девка, и не выворачиваешься. Уж больно ленива и жалеешь себя сверх меры. Постаралась бы, может, чего и вышло б. А так... не за воина, так за внучку мою сойдешь.

   Я едва не ахнула от неожиданности. За... внучку? Внутри сразу как-то потеплело. Вернуться назад, к себе домой, я даже и не рассчитывала. Некуда мне было возвращаться, мое прежнее тело уже давно и безнадежно мертво. Здесь же я чужая, никому не нужная, ни семьи, ни друзей, а брат Марк хочет, чтобы я его внучкой стала. Да я едва не разревелась от благодарности!

   - Спасибо, - сморгнув некстати навернувшиеся на глазах слезы произнесла я.

   - А спуску все равно не дам! - пригрозил наставник. - Семь потом завтра с тебя сойдет.

   - И пусть! Только бы живой остаться.

   - Никуда ты не денешься. Творец любит, а люди смирятся.

   Оптимист. Мне бы так все просто, а то больно уж нервируют эти типы в красном. Наверное, теперь смотреть без содрогания на этот цвет не смогу.

   А взаимные упреки между крысиным инквизитором и отцом Иоанном и не думали прекращаться. Неконструктивный диалог только-только перешел на личности и никто и думал как-то попытаться дойти до истины. Четверо сопровождающих "крысы" уже успели преспокойно уйти в монастырь, очевидно, обустраиваться в странноприимном доме, а старший их этого, казалось, даже не заметил. Зря. К компании из семерых монахов, подтянулось еще с десяток воспитанников покрупнее. Похоже, если краснорясый не поумнеет, его будут бить. А бить наши умеют так, что неделю потом отлеживаются. Меня (тьфу-тьфу-тьфу) всерьез не трогали, но кто-то из деревенских не оценил ухаживаний конопатого Ива за местной девкой, подкараулил его с дружками, да хорошенько отдубасил. Метелить деревенских ходили человек двадцать наших, я тоже пошла, постояла в сторонке, поглядела, поохала. Впечатлений хватило надолго.

   - Что, думаешь, удастся справиться со мной с помощью этого быдла? - ощерился инквизитор, обводя взглядом совсем не дружелюбную толпу.