Менялы - [50]

Том Строган, сидевший возле Вандерворта, тихо произнес:

— Я это могу частично подтвердить. Сообщение это уже появилось в обзоре Доу-Джонса, после чего наши акции сразу упали ещё на одну отметку.

— И еще, — продолжал Дик Френч, как будто его и не перебивали, — мы наверняка сможем увидеть себя в «Вечерних новостях» по телевидению. Много сообщений пройдет по местным станциям, и по-моему, мы будем и на трех основных каналах. И если какой-нибудь составитель программы пропустит фразу «банк находится в затруднительном положении», — держу пари — я проглочу телевизор.

— Вы закончили? — холодно поинтересовался Хейворд.

— Не совсем. Я просто хотел сказать, что, выброси я весь годовой бюджет, отведенный на связи с общественностью, лишь на то, чтобы попытаться испортить репутацию банка, мне не удалось бы так повредить, как это сделали вы, ребята, без всякой помощи.

У Дика Френча была своя теория. Заключалась она в том, что человек, хорошо выполняющий обязанности по связи с общественностью, должен каждый день, приходя на работу, быть готовым рискнуть своим местом. Если опыт и знания требовали, чтобы он сказал начальству неприятные вещи, которые начальство предпочло бы не слышать, и быть при этом прямолинейно откровенным, значит, так и нужно поступать. Откровенность ведь входит в умение строить взаимоотношения с общественностью — это способ привлечь внимание. Не делать этого или добиваться благосклонности тихим и неприметным поведением — значит не справляться со своими обязанностями.

В иные дни приходилось быть предельно прямолинейным. Сегодня был как раз такой день.

Роско Хейворд, нахмурясь, спросил:

— Мы уже знаем, кто организаторы?

— Конкретно нет, — ответил Френч. — Я говорил с Ноланом — тот сказал, что занимается этим. Но это ничего не меняет.

— А если вас интересуют последние новости из центрального отделения, — вставил Том Строган, — то, перед тем как прийти сюда, я там был. Демонстранты по-прежнему заполняют зал. Почти никто из обычных клиентов не может пройти внутрь.

— Это не демонстранты, — поправил его Дик Френч. — Давайте будем точными, раз уж мы говорим об этом. В толпе нет ни одного плаката или лозунга, если не считать, может быть, «Акт надежды». Все это клиенты, и в этом наша проблема.

— Ну хорошо, — сказал Джером Паттертон, — если вы так в этом разбираетесь, что вы можете предложить?

Вице-президент по связям с общественностью пожал плечами:

— Вы, ребята, выдернули ковер из-под «Форум-Ист». Вам и засовывать его обратно.

Лицо у Роско Хейворда стало жестким. Паттертон повернулся к Вандерворту:

— Алекс?

— Вы знаете, что я думаю, — сказал Алекс. Он заговорил впервые. — С самого начала я был против сокращения финансирования. И я по-прежнему против.

— Тогда вы, наверное, в восторге от всего происходящего, — саркастически заметил Хейворд. — И мне кажется, вы с радостью уступили бы этим скотам и поддались бы на их угрозы.

— Нет, я отнюдь не в восторге. — Глаза Алекса гневно сверкнули. — Мне больно и неприятно видеть банк в такой ситуации. Я считаю, что все это можно было предвидеть, а именно: что будет реакция, будет сопротивление. Однако самое важное сейчас выправить положение.

Хейворд презрительно усмехнулся:

— Так, значит, вы все-таки отступите перед их угрозами. Как я и говорил.

— Отступим мы или не отступим — это сейчас несущественно, — холодно ответил Алекс. — Вопрос в другом: были мы правы или ошиблись, сокращая финансирование «Форум-Ист»? Если мы ошиблись, надо подумать и смело признать свою ошибку.

— Передумаем мы или нет, — сказал Джером Паттертон, — если мы пойдем сейчас на попятную, то все будем выглядеть достаточно глупо.

— Джером, — произнес Алекс, — во-первых, я этого не считаю. А во-вторых, какая разница?

— Финансовая сторона дела меня не касается, — вмешался Дик Френч. — Это мне известно. Но я вот что вам скажу: если мы сейчас решим изменить нашу политику в отношении «Форум-Ист», то будем выглядеть хорошо, а не плохо.

— Если смелость здесь что-то значит, — ядовито произнес, обращаясь к Алексу, Роско Хейворд, — то я могу сказать, что вы её лишены начисто. Вы просто-напросто отказываетесь сопротивляться толпе.

Алекс нетерпеливо потряс головой:

— Перестаньте разглагольствовать, как шериф из маленького городка, Роско. Иногда нежелание изменить неправильное решение — это ослиная тупость и ничего больше. Кроме того, те люди в центральном отделении — не беспорядочная толпа. Каждое полученное нами сообщение свидетельствует об этом.

— Вы, кажется, испытываете к ним особую симпатию, — подозрительно заметил Хейворд. — Вы что-то знаете, чего не знаем мы?

— Нет.

— И все-таки, Алекс, — задумчиво произнес Джером Паттертон, — мне не нравится это предложение тихо сдаться.

Том Строган, следивший за всеми доводами, сказал:

— Как всем известно, я выступал против сокращения финансирования «Форум-Ист». Но мне не нравится, когда посторонние люди толкают меня на какой-то шаг.

Алекс вздохнул:

— Если вы все такого мнения, то нам лучше смириться с тем, что от центрального отделения какое-то время большой пользы не будет.

— Этот плебс долго так не продержится, — заявил Хейворд. — Я гарантирую, что, если мы сохраним нашу позицию, не позволив себя запугать или подмять, уже завтра все закончится.