Меня зовут Сол - [53]

— Вы правда врач? — спросила Мо.

— Да, я пятнадцать лет была терапевтом, пока не вышла на пенсию и не поселилась здесь.

— Ингрид умеет печь хлеб и делать свечки, — похвасталась Пеппа, — и шить шапки, и лепить горшки, и она вытащила из моей руки три зуба, когда меня укусила щука, которую мы с Сол поймали на другом озере, и у меня была температура и вообще мне было очень плохо, но она меня вылечила.

— Тебя укусила щука? — спросила Мо.

— Да, огромная такая сучка, всю руку мне разгрызла. Сол потом ее съела.

Ингрид сказала, что ей надо поспать, и я принесла ей горячий камень, завернутый в тряпку, и отвела ее в шалаш. Она сняла пальто и ботинки, залезла в кровать, и я приложила камень к ее спине. Ингрид погладила меня по щеке.

— Вот мы и нашли твою маму.

Я поцеловала ее и ушла.

* * *

Мо рассказала, что случилось после нашего побега. Она проснулась похмельная, как обычно, захотела в туалет, но не смогла выйти из комнаты. Сначала стучала в дверь и звала Роберта, а потом открыла окно и заорала. Она нашла свой телефон и позвонила Роберту — и услышала звонок в соседней комнате. Потом она позвонила нам, но телефоны были выключены, и еще двум девчонкам из клуба, но они не отвечали. Она не знала, кому еще позвонить, но потом нашла в списке вызовов номер Иэна Леки и набрала его.

Он пообещал придти помочь ей. Позвонил с лестницы и сказал, что придется ломать дверь. Мо согласилась. Она уже поняла, что что-то не так, а потом услышала, как открывается дверь, и Иэн Леки прошел в квартиру и позвал ее, а спустя мгновение крикнул: «Господи!» Он начал звать меня и Пеппу, а после нашел ключ от ее комнаты, открыл дверь и произнес страшным голосом:

— Клэр, только не ходи в комнату Сол.

Она решила, что мы умерли или как минимум ранены, завопила, оттолкнула его и тут же увидела мертвого Роберта на моей кровати.

Иэн позвонил в полицию, сразу приехала целая куча копов. Они велели Мо оставаться в большой комнате и все время спрашивали, где мы, но она не знала. Она даже не помнила, что случилось прошлым вечером, и хотела выпить, но ей не дали.

Они отгородили квартиру желтой лентой и начали допрашивать соседей и узнавать, не видел ли кто нас. Иэн Леки и еще пара человек обыскивали квартиры, игровую площадку и насыпь под рельсами. Мо отвезли в участок и спрашивали, что случилось и что мы делали вечером. И про Роберта спрашивали. И еще сказали, что нашли в квартире краденые телефоны, карточки и наркотики. Они продержали Мо в участке всю ночь, допросили Иэна Леки, забрали его телефон, а на следующий день к Мо пришла женщина из социальной службы и еще адвокат. Мо вся тряслась и чуть не умирала, так ей хотелось выпить.

Ее отвезли к врачу, а потом положили в больницу и дали успокоительных таблеток. Копы торчали рядом и спрашивали про нас. Потом ей велели поговорить с прессой, и она плакала перед камерами и просила нас вернуться домой.

Потом они арестовали Иэна Лека и два дня допрашивали, потому что подозревали, что это он убил Роберта. Его отпустили, потому что не было улик. Видите, какие копы тупые?

Мо провела в больнице еще три дня, и они все время приходили и говорили, что нас еще не нашли. Спрашивали про Роберта. Рассказали, что его судили как педофила много лет назад. Мо плакала и хотела убить себя. Они спрашивали про отца Пеппы и про моего, и про клуб, где Мо работала, и про девчонок оттуда. Иногда приходили врач и люди из социальной службы и разговаривали с ней. Потом появился адвокат и сказал, что ей не предъявлено никаких обвинений. Но только типа могут предъявить претензию, что она плохо с нами обращалась. Врач сказал, что ей надо лечиться, так как у нее ломка, и больница заплатила за программу в приюте. По словам Мо, это стоило две тыщи фунтов в неделю.

Нас не было уже дней семь, когда ее отправили в приют. Ее навещали девочки из клуба и Иэн Леки, и она с ним долго разговаривала и рассказывала, как себя вела спьяну. Он сказал, что нас обязательно найдут, а ей правда надо лечиться. Копы все равно ничего не рассказывали про поиски.

Иэн привез ей какой-то одежды, длинное серое пальто и сигарет. Телефон остался в полиции.

В приют ее везли два социальных работника и женщина из полиции, которая сказала, что это, наверное, я убила Роберта. Мо и так знала, что я его убила. В приюте ее обыскали — не прячет ли она выпивку и наркотики — и поселили вместе с девушкой по имени Джеки. Она не пила уже неделю.

Джеки мы видели на лужайке. Это она подстригла и покрасила Мо в перерывах между собраниями и беседами с врачами. Через три дня приехали копы и сказали, что детей пока не нашли. Ну и еще миллион вопросов про нас задали.

Мо не пила, и ей делалось лучше. Она много говорила с другими про то, как вела себя с нами и с Робертом, и много плакала. Иэн Леки приехал к ней на целый день и сказал, что она все делает правильно. Она согласилась, что главное было не пить только этот день, — и так каждый день. И что это просто, но не легко.

В первую ночь мы решили спать вместе в одном шалаше. Пока Пеппа раздевалась, Мо осмотрела наше снаряжение — спальный мешок, чайник, решетку для костра. Я показала ей, где лежат фонарики, чтобы она могла сходить пописать.