Меня нет - [32]

— Аналогично, — посерьёзнел Коля. — Но думаю, дело того стоит. Ну как, поможешь?

— Посмотрим, — осторожно ответил Антон. Разговор сам собой затих.

***

Уже темнело, когда Антон покинул старого друга и сел в автобус. Народу в этот раз было полно, количество свободных мест обратно пропорционально числу пассажиров. Протолкавшись от выхода, Антон потрепал по плечу какого-то парня, упорно делавшего вид, что не замечает никого вокруг, и строго посмотрел ему в глаза. Парень неохотно поднялся, уступая место. Антон тут же сел в освободившееся кресло, мысленно ухмыляясь. Вот так, пусть знает, для кого эти места предназначены. Наглая молодёжь, хорошо хоть, что ещё манеры не позабыли!

За час обратного пути салон опустел, и можно было вздохнуть свободней. На улице стало заметно прохладней, но небо прояснилось, и, выйдя на остановке, Антон посмотрел на звёзды. Они манили его и пытались утянуть за собой. У кромки горизонта посреди чёрного океана застыла лунная ладья, напоминающая прищуренный глаз Рыськи.

В доме старика уже ждали.

— Сюрприз! — воскликнули собравшиеся отпраздновать День Рожденья люди, набросившись на вошедшего. У Антона приняли пальто, помогли разуться и провели в гостиную, где уже был накрыт большой широкий стол. Антон не сопротивлялся. Ему не нужно было прилагать усилий, чтобы скрыть своё раздражение. Это уже давно вошло в привычку. Задув все свечи и разрезав для родственников торт, он немного посидел, попивая шампанское из хрупкого бокала, произнёс один тост и, сославшись на сонливость, побрёл к себе наверх.

Рысь уже ждала его на постели, недовольная весельем и шумом.

— Только ты меня и понимаешь, — потрепал её по загривку старик, укладываясь рядом. Кошка заурчала и прильнула к его щеке.

Так закончился ещё один день из жизни Антона Захарова. А сколько их ещё осталось, этих самых дней? Никто не может знать.

У окна стояла забытая чашечка остывшего кофе.

***

Он проснулся оттого, что его кто-то душил. И не сразу смог понять, было ли это во сне или наяву. Слабые руки вскинулись к шее. Горло болезненно сжалось, так что глаза намокли от слёз.

Сон. Это был всего лишь сон. Антон повернул голову: Рысь безмятежно спала кверху брюхом на краешке одеяла. Стараясь её не разбудить, старик осторожно вылез из тепла, нашарил под кроватью тапочки, накинул на себя халат и, не включая свет, выбрался в коридор.

Миром ещё правила ночь, и вокруг царила темнота. С лестницы веял неприятный холодок, заставляя сильнее кутаться в просторы халата. Куда теперь? В ванную, пожалуй. Или на кухню испить кофейку.

Вдруг слуха Антона достиг чей-то приглушённый стон. Он вздрогнул, беззащитно поднимая руки к груди, и неуверенно подошёл к соседней двери. Бесшумно приоткрыл её, терзаемый сомнениями, и заглянул внутрь. Прямо посреди постели, извиваясь и постанывая, освещённая бледным светом компьютерного монитора лежала Кристина. Она выгибалась в сладострастных порывах, тоненькая, изящная, обнажённая. Соски спрятаны под двумя круглыми вибрирующими липучками производства компании «Марула». Рот приоткрыт, глаза закрыты. Рука девушки была зажата между бёдрами, и Антон вдруг различил слабый жужжащий звук. Эх, внученька…

Старик закрыл дверь онемевшей рукой и привалился к стене коридора. В ушах громко стучала кровь, вены на лбу ощутимо вздулись. Старику никак не удавалось сделать вдох. Его словно парализовало.

Это смерть. Приближающийся конец. Бежать!

Наконец отделившись от стены, он вернулся в свою спальню и нашёл коммуникатор. Вызвал Николая, надеясь, что тот не спит.

Коля не спал.

— Что с лицом? — спросил он вместо приветствия.

— Ты же не шутил сегодня? Ты можешь взломать их базу?

Николай ухмыльнулся.

— Значит, согласен? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он.

— Согласен, — кивнул Антон.

С этого момента пути назад не было. Не было ничего, к чему хотелось бы вернуться. Значение потеряла даже семья. Смиренное ожидание смерти закончилось. Пришло время для последнего в жизни поступка.

***

Подготовка заняла почти четыре дня. Прорабатывались варианты, делались расчёты, велись необходимые наблюдения. В канун Рождества сообщники делали последние приготовления.

На столе лежали разнообразные приборы угрожающего вида.

— Денег в это вбухано… — пробормотал Антон.

— Не жалко, — хмыкнул Николай.

— А нас с этим пустят?

— Да куда они денутся? Пропустят, конечно. — Он злобно сощурился. — Пусть только попробуют не пропустить.

— Поменьше кровожадности, — попросил Антон, устало усевшись в кресло. Коля последовал его примеру. — Сверим часы?

— На моих без трёх восемь.

— Угу. — Антон перевёл стрелки. — Итак, сегодня двадцать четвёртое декабря.

— Сочельник, — с умным видом уточнил Николай.

— На часах уже без двух минут восемь, — продолжал Антон.

— Минутная готовность.

— Температура за бортом семнадцать градусов по Фаренгейту.

— Это сколько по-нашему? Привыкнуть не могу…

— Минус восемь. — Вздохнул Захаров. — Посидим перед дорожкой. — Они помолчали, сидя в полутёмной комнате и вслушиваясь в тиканье часов. — Ну. С Богом.

— Погнали, — поднимаясь, согласился Николай.

***

К десяти часам вечера старики притаились в тёмном пустом здании напротив главного небоскрёба «Марулы». Антон переоблачился в костюм Санта-Клауса, который оказался ему к лицу. Николай, тёмная душа, поспешно одевал костюм бурого оленёнка. Покрутил маленькие карикатурные рожки на голове, устанавливая экран от сканеров, и довольно прицыкнул. У Антона такой же экран крылся в красной меховой шапке с помпончиком.