Ментальная несовместимость - [9]
Кавказцы пробыли в кабинете минут десять и, по всему, успешно решили все свои вопросы. Во всяком случае выходили они с довольными лицами. Напоследок старший недоброжелательно скользнул взглядом по "социальнику".
Тем временем пожилой мужчина приоткрыл дверь, спросил:
- Можно!?
- Да, заходите, - чиновница монументально восседала за большим, капитальным письменным столом. Видимо, и она была довольна предыдущими посетителями, и на её лице лежала печать полного удовлетворения.
- Так, что там у вас?... Присаживайтесь,- она оторвалась от большого блокнота в софьяновом переплёте, лежащем перед ней на столе, куда она что-то записывала.
- Вот заявление,- мужчина держал в одной руке картонную папку, а другой протягивал лист бумаги.
- Заявление... какое заявление?- чиновница стала читать.- Позвольте, но это не ко мне. Это же заявление в администрацию рынка,- она подняла на посетителя недоумённые глаза.
- Правильно. Но мне там сказали, что без вашей резолюции они не имеют оснований установить для меня льготную оплату торгового места.
- Чёрти что... Это они уже отсебятину порят. Есть же распоряжение Лужкова... Вы же пенсионер?
- Да.
- Ну, всё верно, есть распоряжение о взыскании с пенсионеров, инвалидов и ещё там какие-то категории граждан... так вот для вас, торгующих на рынках, положено платить половину стоимости аренды торгового места.
- Они это тоже слышали, знают... но эти слова так и остались словами, официального документа нет.
- Тогда не понимаю, чем я вам могу помочь.
- Дело в том, что они, администрация рынка, не прочь брать с меня половину стоимости. Там, слава Богу, одни русские пока. Они меня как родного встретили, приходите, торгуйте, говорят, а то на рынке сплошь одни азербайджанцы да хохлушки, что на них работают. Русских, говорят, не затянешь, боятся, не верят, что мы порядок тут обеспечим, от "черных" обороним. Но им надо хоть какой-то оправдательный документ, чтобы с меня эти полцены брать, а не полную. Они и посоветовали к вам обратиться... Наложите резолюцию, пожалуйста... ну что вам стоит.
- И чем же вы собираетесь торговать?- чиновница смотрела с недоверием.
- Всем, что вырастет на моём дачном участке. Хочу вот заранее пока зима все документы оформить.
- И что же там у вас растёт?- в голосе хозяйки кабинета звучало уже откровенное пренебрежение.
- Ну как что... петрушка, укроп, клубника, чеснок... Ну и что в лесу соберу, ягоды, грибы. Если я заплачу полностью, все 230 рублей за место, мне и торговать выходить смысла никакого нет. Я ж не больше чем на триста-четыреста рублей наторгую.
Хозяйка кабинета уже почти не слушала. Привыкшая решать вопросы с относительно крупными субъектами рынка, владельцами торговых палаток, павильонов, магазинов, имевших ежедневный оборот в десятки и сотни тысяч, она просто не могла всерьёз воспринимать этого пенсионера собирающегося выходить на рынок с товаром на триста рублей. Но как поступить с его заявлением она не знала. Действительно с этим устным распоряжением мера много неясного. Что делать? Взять ответственность на себя, подмахнуть эту бумажёнку? А стоит ли, ради чего? Сегодня мэр одно скажет, завтра другое.
- Уж и не знаю, как с вами. Ох уж эти ваши проблемы. Ну, неужели вы не можете побольше товара привезти, ну хотя бы на тысячу рублей? Тогда смысл торговать будет и при полной оплате.
- У меня нет машины... Я могу торговать только тем, что принесу в руках.
- Ну, не знаю, чем вам тут помочь,- чиновница брезгливо поморщилась, её раздражение росло на глазах.- Вот, все вы так, как наши приходят, одни и те же проблемы, дорого, платить не можем, походатайствуйте о льготах. Вон кавказцы... вы тут о них плохо, а ведь они безо всяких льгот своё дело делают, и никакой помощи им не надо, всё у них получается, и товар качественный и идёт хорошо, и с арендой никогда никаких проблем. Они вон ночами прямо на арбузах ночуют, и не плачут, не просят. А вам, то то, то это. Вон одной многодетной вот так же разрешила палатку на льготных условиях открыть. Так вы думаете, она стала торговать? Она эту палатку взяла и кавказцам продала, да ещё и свою фамилию разрешила им использовать. Торгуют кавказцы, а на вывеске значится Фадеева. Конечно, ревизор сразу за это уцепился и мне выговор, почему вы эти афёры санкционируете,- к лицу чиновницы прилила кровь, она уже не смотрелась степенной, вальяжной барыней.
Посетитель терпеливо слушал, не сводя глаз со своего заявления, которое чиновница положила на стол, и, казалось, совсем забыла о нём. Тем не мене, он отважился на реплику:
- Ну, разве можно так сразу... аферистка. А может у неё обстоятельства так сложились? Мы же все, кто не смогли сделать какую-нибудь карьеру, все бедные,- посетитель смотрел на чиновницу с укором, дескать тебе не понять, ты-то от "места кормишься".- А они и без карьеры все с деньгами, у них семьи большие, дружные, они помогают друг дружке. Может они к ней в помошники набились, а потом прижали. Что может женщина, да ещё с детьми? Может она была вынуждена им эту палатку уступить.
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Повесть о не случившейся любви. 1975 г., 23-х летний Володя на танцах встретил юную Катю и, что называется, влюбился с первого взгляда. Но, увы, отношения между ними так и не завязались. Виной тому стала разница в возрасте, которая 17-ти летней Кате показалась слишком большой и то, что девушка заранее поставила себе цель: сначала выучиться, а все остальное потом. Жизнь еще дважды их сводит, в 1981 и в 1997 г.г. Кате уже не кажется, что меж ними такая уж большая разница в возрасте, но, как говорится, поезд ушел.
Москва 1997-98 г.г., до и в период дефолта. В романе присутствуют две параллельные линии. Производственная, в которой имеют место и пьянки, и драки, и воровство, и «стукачество», и на выходе вроде бы реальное золото, добываемое из радиодеталей. Вторая линия, это приобщение к миру прекрасного, истинным ценностям – произведениям искусства. Золотой телец, которому поклоняются многие, не есть высшая мировая ценность, таковыми являются творения человеческого гения.
«Взорванная тишина» – название одного из рассказов сборника, в то же время характеризует ту жизнь, что сложилась в России с начала «перестройки» до наших дней. Герои Виктора Дьякова: солдаты и офицеры, бизнесмены, рабочие, пенсионеры, люди молодые и пожилые, оказавшись в непривычно «взорванной» обстановке, ищут новые ориентиры, каждый по своему решая вопросы выживания и сохранения личности в эпоху перемен.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.