Менестрель - [20]

— Это будет взаимовыгодный союз. Для нас обоих. В моей семье рождаются только мальчики. Но у нас нет богатства. Вашему отцу нужен наследник, а моим землям нужно Ваше приданое для восстановления после стольких лет войны. — Роберт помедлил. — Ему также нужна наша поддержка. Ваш отец старался держать нейтралитет, но для Тюдоров это равносильно предательству. Моя семья всегда была на стороне Ланкастеров. Мы нужны ему.

Деловое и политическое соглашение. Больше ничего. И особое ударение на сыновей. Линет понимала, что это значит, и душа её съёживалась от мысли, что придется делить супружеское ложе с Робертом.

По крайней мере, он не притворялся. И в то же время от его объяснения просто веяло холодом. Ни слова о любви, ни одного нежного взгляда. Девушка задрожала. С двумя другими будет то же самое, она это знала. Причины могут немного разниться, но основной мотив останется неизменен. Двое других поклонников готовы жениться на ней независимо от того, хотят они этого или нет. Нужды их семей важнее какой-то мифической любви. Линет чувствовала внутри себя холод и пустоту.

Роберт наклонился и поцеловал её. Это был грубый поцелуй, жесткий, без намека на нежность.

— Я позабочусь о тебе, моя леди. — Сказал он, когда наконец-то отпустил её. — Ты ни в чем не будешь знать нужды.

Кроме любви. Кроме нежности.

— Я понимаю, какую честь Вы оказываете мне своим предложением, — ответила Линет, чувствуя, как лицо горит от прикосновения его грубой кожи. — Но мой отец объявил, что дает мне две недели, чтобы я могла сделать выбор. Было бы нечестно…

— Я могу предложить больше, чем остальные, — прервал ее Роберт. — У нас есть доверие Тюдоров, и у нас всегда рождаются мальчики.

Как будто она была лошадью или коровой.

— Я дала обещание своему отцу и не могу нарушить его, — упрямо повторила девушка.

Роберт улыбнулся, и Линет поняла, что он расценил её ответ, как согласие. «Гордость не позволила бы ему подумать что-либо иное», — мелькнула у нее мысль.

— Что ж, тогда я буду ждать Вашего решения, моя госпожа.

Он развернулся и сопроводил её обратно. Граф Келлум, несомненно, добился всего, что хотел. По крайней мере, он демонстрировал готовность взять её в жены, что было больше, чем делали остальные два претендента на её руку.

Ну почему Линет могла думать только о русых волосах и серебристо-голубых глазах?

Она повернулась пожелать Роберту хорошего вечера, но тот уже отправился за вином — его миссия была закончена.

Завтра Линет увидит своего музыканта в последний раз. Она полагала, что вскоре он уедет из Клендена, так как гости собирались уезжать, и граф не будет нуждаться в услугах менестреля. И Робин отправится куда-нибудь на север страны.

Она не думала, что смогла бы вынести, если бы Робин пришел в Кленден. Что бы он сказал, если бы узнал о том, что девушка лгала ему? Вдруг бы он проговорился? Линет была абсолютно уверена, что её отец или претенденты на её руку могут убить Робина, если заподозрят его в том, что он развлекался с ней.

В эту ночь Линет не спалось — она поднялась ещё до рассвета. Уилла, которая спала на кровати в прихожей, проснулась вместе с ней. Линет скользнула в одно из платьев Уиллы, обещая ей взамен подарить новое. Ей совсем не хотелось идти на встречу с менестрелем в одежде мальчика. Но точно также не могла она пойти и в своих нарядах. Ее менестрель бы сразу понял, что она — не та, за кого выдает себя, а девушке не хотелось, чтобы между ними стояла какая-то преграда.

Линет уже приказала Селвину седлать для Уиллы, которая собиралась навестить матушку, старую, очень спокойную кобылу по кличке Сэди. Сначала, однако, Уилла скажет поварихе, что у её хозяйки начались ежемесячные недомогания, и она не желает, чтобы её беспокоили. Затем Уилла поменяется с Линет местами и останется вместо нее в постели.

Как только Уилла выполнила свою миссию, Линет взяла её плащ, выскользнула за дверь и спустилась вниз, в пустующий холл; лишь слуги на кухне уже бодрствовали. Лошадь была оседлана. Селвин, несомненно, уже отправился спать. Девушка подвела животное к подставке для посадки. И вдруг она увидела Селвина и поняла, что тот узнал ее. Линет приложила палец к губам, и он кивнул в знак согласия. Конюх помог ей сесть на лошадь и ушел.

Минутой позже она была на свободе.

Будет ли Робин на месте? Часть её молилась, чтобы это так и было. Другая, более практичная ее часть, понимала, что ей надо надеяться, чтобы это было не так.

Лошадь Дункана заржала и подняла голову. Молодой человек поднялся и подошел ко входу пещеры. Он побрился в холодной воде ручья, но всё же чувствовал себя растрепанным. Он ощущал себя как юный мальчишка на свидании со своей первой любовью.

Затем подъехала Мэри, на этот раз на более старой лошади, двигающейся медленнее. Но по лошади все же было заметно, что ее хорошо кормят и хорошо за ней ухаживают.

Дункан подошел ближе и подал девушке руку. Она ехала в мужском седле, плащ практически полностью закрывал её, но когда она перебросила ногу через спину лошади, он увидел показавшуюся из-под задравшегося подола ножку девушки.

Он поймал Мэри, когда она плавно соскользнула с лошади, и в тот же момент девушка оказалась в его объятиях, ближе, чем когда либо. Только тихое дыхание разделяло их. Она подняла на него свой взгляд, настойчивый, изумленный… и ищущий.