Мэн-цзы - [18]

Вот почему он чувствовал себя со всеми непринужденно, но не терял самого себя (т. е. своего достоинства. – В. К.).

Когда его удерживали и оставляли жить, он оставался.

То, что он оставался, означает, что уходу он не придавал никакого значения.

Бо-И был узок во взглядах, а Лю-Ся Хуэй – неугодливым. Добропорядочный муж в своих взглядах из такой узости и неугодливости не исходит.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Гун-Cунь Чоу Часть вторая (14 статей)

4.1. Мэн-цзы говорил:

– В военном деле благоприятное время, зависящее от Неба, уступает выгодам местности, а выгоды местности уступают согласию людей.

Представим себе город, стены которого имеют в длину три ли, с укрепленными предместьями в семи ли от него. Ты окружил этот город и пошел на приступ, но не одолел его.

То, что тебе удалось окружить его и пойти на приступ, безусловно, имеет отношение к использованию благоприятного времени, зависящего от Неба. Однако то, что ты все же не одолел, означает, что благоприятное время от Неба уступило выгодам местности, в которой расположен город.

Но вот представим себе, что стены городские – не скажешь, что невысокие, рвы у городских стен – не скажешь, что неглубокие, оружие и доспехи у бойцов – не скажешь, что неострые и непрочные, зерна и провианта у них – не скажешь, что немного, однако защитники города изыскивают разные предлоги и покидают его. Это означает, что выгоды местности уступили согласию людей.

Потому я и говорю: поселяй народ, не прибегая к ограждению его прочными границами; укрепляй владение, не используя горы и бурные реки; возвеличивай мощь Поднебесной, не применяя преимущества в оружии и доспехах.

Больше содействия получает тот, кто обретает путь к истине, а кто теряет этот путь, тому меньше оказывают помощи.

Пределом наименьшего оказания помощи является возмущение, проявляемое близкими родными, а пределом наибольшего оказания помощи – покорное повиновение всей Поднебесной. Нападай же на то, против чего возмущаются твои близкие родные, и действуй тем, что приводит в покорность всю Поднебесную!

Потому-то и бывают такие добропорядочные мужи, которые не сражаются, а если сразятся, то обязательно выйдут победителями.

4.2. Мэн-цзы только было собрался на утренний прием к правителю-вану, как тот прислал гонца к Мэн-цзы сказать ему так: «Я-де, государь твой, готов был повидаться с тобой, но простудился и мне нельзя выходить на воздух из-за ветра, а потому не приеду к тебе. Рад был бы повидаться с тобой завтра на утреннем приеме во дворце, но не знаю, сможешь ли ты доставить мне удовольствие увидеться с тобой?»

Мэн-цзы на это ответил так:

– К несчастью, я внезапно заболел и не смогу посетить вана на утреннем приеме во дворце.

На другой день Мэн-цзы вышел из дома и отправился выражать соболезнование родоначальнику Дун-Го.

По этому случаю Гун-Сунь Чоу спросил Мэн-цзы:

– В прошлый день, вчера, вы отказались присутствовать на приеме во дворце по причине болезни, а сегодня отправились к другому лицу выражать соболезнование. Может быть, нельзя поступать так?

Мэн-цзы ответил:

– В прошлый день, вчера, я был болен, а сегодня выздоровел. Как же мне было не отправиться выражать соболезнование?

Ван послал гонца к Мэн-цзы узнать о его болезни. Прибыл и врач. Мэн Чжун-цзы (брат Мэн-цзы. – В. К.) сказал им:

– В прошлый день, вчера, брату было велено по повелению вана явиться во дворец, а у него случилось легкое недомогание, какое бывает при усиленном собирании хвороста в горах, а потому он не смог быть на приеме. Сегодня болезнь немного прошла, но я не знаю, направился ли он во дворец или нет.

Затем он послал несколько человек перехватить брата по дороге и сказать ему: «Пожалуйста, не возвращайся домой, а иди во дворец!»

Тогда Мэн-цзы пришлось направиться к родоначальнику Цзин Чоу и остаться ночевать у него.

Цзин-цзы (он же Цзин Чоу. – В. К.) спросил Мэн-цзы:

– В великой взаимосвязи людей внутреннее заключается в отношениях между отцом и сыном, а внешнее – между правителем-государем и его слугой-сановником. Главное между отцом и сыном – это милосердие, любовь, а между правителем и его слугой – уважение и почтение. Я, Чоу, усматриваю уважение нашего вана по отношению к тебе, но не вижу, чем ты проявляешь свое уважение к нему.

Мэн-цзы ответил ему:

– Ой! Какие же ты говоришь слова?! Из всех жителей владения Ци нет таких, которые говорили бы вану о нелицеприятном [должном] отношении к людям – «жэнь» и о [должной] справедливости «и». Неужели все они считают, что «жэнь» и «и» не являются чем-то прекрасным? Вот что скажу тебе: в сердце все они говорят про себя: «Да заслуживает ли этот ван того, чтобы говорить с ним о „жэнь" и „и"?» Но! В таком случае это такое неуважение к вану, больше которого нет на свете! Я же никогда не осмеливаюсь представлять на усмотрение вана ничего такого, что не являлось бы соответствующим пути Яо и Шуня. Отсюда следует, что из циских людей нет таких, которые уважали бы своего вана так, как его уважаю я.

Цзин-цзы воскликнул:

– Да нет же! Я вел речь не об этом! В обрядовых правилах учтивости говорится: «На зов отца являйся сразу, а не отвечай „Ладно!"; на призывное повеление правителя иди тотчас же, а не жди, когда тебе запрягут колесницу!» (20) У вас ведь было твердое намерение быть на утреннем приеме у вана, но вы не осуществили его вследствие того, что услышали о повелении вана. По всему кажется, что вы не так поступили, как следовало бы в соответствии с правилами учтивости.