Мемуары на руинах - [6]

Шрифт
Интервал

Тьма ночная над водою,
Город весь заснул,
И несётся над рекою
Колокола гул…
Заунывный… как тоскою
Полон этот звон…

ДОКТОР:– Это к чему?

– Это к моим корням. Только нет – я не потомок эмигрировавшего протоиерея. Мой папа, комсомолец и богоборец родился на соседней улице.

ДОКТОР:– Вы считаете, что ваша болезнь – корнями оттуда?

– Я считаю, что силы, которая должна найти в себе – корнями оттуда.


БАЛЛАДА
Стало модно петь о родных городах.
В песнях тех – что ни город, то – чудо…
Не бывал я давненько в родимых местах,
Только разве ж я их позабуду?
Помню тёплого синего неба чертог,
Но попасть мне туда нету средства:
Городок мой остался за чёрной чертой,
За которой осталось и детство.
Помню: чудо стояло над быстрой Сосной
На резной белокаменной круче,
В белой кипени вишен скрывалось весной
Колокольнями выкрепив тучи.
Лишь один спиртзавод в его небо кадил.
Воздух чист и здоров, как на Южной Ривьере.
Ах, какая была школа номер один!
Ах! Какой был дворец пионеров!
Городок поживал, не кичился собой,
Без театров, зато – не голодный,
На полтыщи сограждан – чудесный собор.
А на тыщу – кран водопроводный.
То на гору взбирались дома, то – с горы…
Пощадил их бог времени Хронос.
Об индустрии думал ПредРИК А. Старых,
Об асфальтовых улицах – ПредГорсовет В. Сафронов.
Зимы снегом мели. Лета грозы несли.
Что ни год – спиртзавод выжигали…
Вот заморские клёны уже подросли
Что всем миром в субботу сажали.
Ах, как счастливо жили до чёрной поры!
В сорок первом велел Комитет Обороны…
Под Смоленском пропал политрук А. Старых,
Город сжёг председатель Сафронов.
Пепелище захвачено было врагом,
Маски сбросили приспособленцы…
Три берёзы росли над родным очагом –
Всех не минул топор отщепенца.
Сорок третий. Июль. Над руинами – гул –
У бомберов – одышка от смертной нагрузки.
Днём и ночью крушат: он опасен врагу,
Этот маленький город: уж больно он русский.
Сел я песню писать о родном городке,
Не сложилась она, и не диво:
От того городка на прозрачной реке
Лишь названье осталося: – Ливны.
Нет отца, нет деревьев, посаженных им…
А заморские клёны пожар искорёжил.
Образ Родины, в сердце который храним,
С бегом времени – дальше, смутнее… Дороже.
Говорят, по-над плёсом Сосны – пых да пых! –
Дым валит заводской, даль от глаз заслоняя…
Вот бы мог это зреть фантазёр А. Старых
Что подумал бы он? Я не знаю… не знаю…
Говорят, мало пользы в вишнёвых садах,
Лучше лук и клубника, хурма привозная…
Не бывал я давненько в родимых местах…
Да и надо ли быть там? Не знаю, не знаю…

ДОКТОР:– Ну да, не Пастернак!

– Но и не Сурков! Дело же не в этом! Мы же обо мне говорим. Ваше дело – слушать.

– Как пренебрежительно вы отзываетесь о самой высокооплачиваемой профессии!

– Это в Америке! А здесь для таких повёрнутых, как я, всё – бесплатно! Государство сначала сводит нас с ума, а потом делает вид, что лечит.

– Значит, Государство во всём виновато!

– И оно в большей степени! Здесь просто можно свихнуться от фальшивой идеологии и тотального вранья, здесь независимый человек задыхается!!

– Сменим тему?

– Помедитируем? Нет, лучше я продолжу, а ваше дело – слушать, теперь – моего отца.


МЕМУРЫ


(сохранены стиль и орфография оригинала)


Мой прадед, Павел Старых появился в слободе Белой Местной, что на правом берегу реки Быстрая Сосна, которая затем впадала в реку Дон при городе Ельце. Откуда Павел Старых там взялся – не знаю.

Где именно поселились крестьяне Павел и Пелагея – неизвестно.

Мой дед Пётр Павлович родился около 1880 г. Женился около 1900 г. на крестьянке Татьяне Никитишне из рода Пожарских, не князей, а по-уличному. Татьяна в девичестве была горничной у бар, я это знаю по колыбельным, которые она мне пела на мелодии Чайковского. Пётр и Татьяна пахали свою полосу где-то на бугре по дороге в лес «Липовчик», этот лес сыграет большую роль в судьбе нашего рода. Они сладили избу в три окошка. Потолки в избе низкие – сейчас бы мне за притолоку задевать.

В 1902 году родился Александр. Народ в роду – низкорослый, отец был верно-165. Рос он как все беломестненские парни, ухаживал за лошадью, ходил в церковно-приходскую школу, окончил 4 класса. Цыганка ему нагадала: если в 14 лет не утонет в реке, то жить будет долго. Отец отказался купаться но…

В 1914 грянула Первая мировая война и Петру сию чашу пришлось испить с лихом. Партия Большевиков делала своё дело. Фронт в 17 году развалился, Пётр Павлович вернулся домой. Время было трудное, тем не менее, Пётр и Татьяна зачали ещё одного ребёнка… Выгодное дельце подвернулось в 1918, когда какие-то евреи собрались ехать на юг к Деникину. Пётр вызвался везти их на своей лошади. И пропали Пётр, и лошадь, ни слуху, ни духу…»

Старшему, Александру Старых пришлось взять всё на себя. Сначала его отдали в обучение знакомому сапожнику – чтобы при деле был. В это же время он вступил в комсомолию, «чтобы народ просвещать».

Ливенская газета. Статья Скуридина Феодосия Игнатьевича, члена К. П.С. С. с 1926 года. «Политпросветработа в 30-е годы. Выдержки.

Осенью 1926 года Черкасский волостной комитет поручил мне работу политпросветорганизатора. Это была активной идейно-воспитательной работы с крестьянскими массами. По сёлам организовались избы-читальни, красные уголки…


Рекомендуем почитать
Архитектор Сталина: документальная повесть

Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».


Ошибка Нострадамуса

Владимир Фромер — писатель, журналист, историк. Родился в Самаре. В 1965 году репатриировался в Израиль. Участвовал в войне Судного дня. Был ранен. Окончил исторический факультет Иерусалимского университета. В 2004 году совместно с Марком Зайчиком был удостоен премии Федерации союзов писателей Израиля. Автор книг «Кому нужны герои», «Реальность мифов», «Солнце в крови», «Чаша полыни», «Хроники времен Сервантеса». В книге «Ошибка Нострадамуса» несколько частей, не нарушающих ее целостности благодаря единству стиля, особой ритмической интонации, пронизывающей всю книгу, и ощутимому присутствию автора во всех описываемых событиях. В первую часть ЗЕРКАЛО ВРЕМЕНИ входят философские и биографические эссе о судьбах таких писателей и поэтов, как Ахматова, Газданов, Шаламов, Бродский, три Мандельштама и другие.


Тэтчер. Великие личности в истории

Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.


Мой личный военный трофей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.


Двор и царствование Павла I. Портреты, воспоминания и анекдоты

Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.