Мемуары на руинах - [54]
Кирилл к тому времени уже был в Алупке, но к себе не звал. Звала тогдашняя приятельница Муращенко в Ялту. У неё Маруся и остановилась. Учиться радоваться было поздно, впереди было убийство ещё одного ребёнка, и, про всё, что попадалось на глаза, Маруся говорила ему: смотри, вот луна, больше не увидишь…
Конечно, сразу поехала в Алупку, долго искала «навесик», нашла… Кирилла не было. Сказали, что он уехал в Судак к жене. Маруся в страшной депрессии лежала на лоджии и отвлекала себя всегда спасающим «графом Монте-Кристо». Потом не выдержала, приехала ещё раз, поняв, что в тягость, взбрыкнула, разыгрывая покорность, принесла, держа их в зубах за шнурки, ботинки своего повелителя. Это был перебор.
Следующий год был полон разрушительных страстей. Маруся снялась в кино неудачно, (в «Соломенной шляпке»), вызвала на свою голову все возможные порицания со стороны киношников, и… В театре репетировали «Бориса Годунова». Как было принято: «все – всё»: и персонажи, и народ, и ноги танцующих на польском балу за реальным железным занавесом. На роль Марины Мнишек претендовали шесть актрис. На съёмки Марусю отпускали один раз в неделю, в выходной день. Ночь в автобусе рядом со Стржельчиком, пахнущим самым шикарным тогда одеколоном «Рижанин». Знаменитый артист рассказывает: – Вы представляете, у меня на даче украли три автомобильные шины! На съёмках Марусю клянут: – Из-за вас в нашем фильме перекос! Мы вместо вас должны снимать дублёршу со спины!
В театре всю неделю, каждый день, когда доходит до сцены «У фонтана», называют все имена, кроме Марусиного. Она, либо участвует в массовых сценах, либо, сидя в зале, смотрит на то, как другие играют Марину, категорически не соглашаясь внутренне, имея своё представление о том, как это должно быть, но, чем ближе к премьере, тем чаще надо танцевать «на балу» за железным занавесом, а потом рыдать в гримёрке.
– Почему??? – решилась она однажды спросить.
– Ну, вам же кино дороже, так ведь и театр можно потерять… (Безмолвная пауза).
История с кино как бы закончилась, (но «как бы», потому что фильм, в который как кур в ощип попала Маруся, показывают и ныне, и по несколько раз в год, не благодаря Марусиным победам, естественно). Маруся получила деньги и смогла снять потрясающую комнату на Солдатском переулке, где впервые начала самостоятельную жизнь, которая длилась всего полгода, пока хватило денег.
Кино это подарило Марусе ещё и дружбу с Гердтом, (которую Маруся упорно считала только духовной, не подозревая о ставших позднее общеизвестными многочисленных похождениях обаятельного любителя женщин), но это – для сегодняшних пожирателей отголосков чужих страстей. Маруся, уединяясь с З. Е. в тенистом уголке, слушала, как он читает стихи, читала сама. Впервые З. Е. услышал стихи Арсения Тарковского, и, однажды, некоторое время спустя, переполошил весь театр, приехав в Ленинград, и требуя, чтобы: «ей сказали, что приехал человек «с той стороны зеркального стекла». На премьере фильма в Доме Кино, на которой режиссёр и компания не расстроились бы, не увидев Марусю, она за столом оказалась напротив Булата Шалвовича. Он очень трогательно, увидев потерянность Маруси, отрывал куски лаваша, показывал, в какой соус их надо макать, был внимателен. На лестнице после окончания банкета, Маруся выпалила: – На вас всё держится! Окуджава смутился и предложил довести девочку до дома на такси. – Нет! Нет! Мне по пути с помощницей режиссёра!
А в театре всё пошло так, как умный человек (не Маруся) мог бы предугадать: была сыграна премьера, из претенденток на роль Мнишек осталось четыре, но основные лавры достались блиставшей тогда актрисе. Маруся, доведённая до предела, подошла к учителю и сказала: – Вы, как учитель, должны хоть посмотреть, как бы я это сделала!
Посмотрел, и назначил репетицию и ввод. Дальше Мнишек было три, играли в очередь.
Все эти события окончательно расшатали неустойчивую нервную систему Маруси, она истерила, совершала какие-то безумные поступки, среди ночи, накаченная коктейлями, которые предлагали многочисленные поклонники, являлась на Большой проспект. Кирилл отдалялся, Маруся вела себя всё хуже, становясь воплощением Настасьи Филипповны…
Однажды, как это обычно и бывает в театре, в котором люди проводят большую часть своей жизни, и, соответственно, именно среди коллег находят себе партнёров, Маруся увидела, как на шею Кириллу бросается студентка, талантливая, хваткая.
На Лене Кира женился осенью.
Маруся… как описать это состояние непрерывного стона? Многим женщинам оно знакомо. «Мой милый, что тебе я сделала?» Так говорят одни. «Да больно ты мне нужен! – говорят другие, знающие себе цену. – Я и получше найду со своей-то красотой!» – встряхивают кудрями, надевают новое платье… Ах, если бы так уметь! Маруся, видимо, была из числа прирождённых жертв. Из тех, кто месяцами, каждый день и каждую ночь задают себе бессмысленные вопросы, не имеющие ответа.
«Зачем ты позволил мне смотреть на мир твоими глазами?»
Ты сказал: «Лена трезвый, реальный человек! Это достоинство.»
Но у тебя уже была жена, которая устраивала тебя трезвостью, реальностью, деловитостью. – «Купила полтора метра кожи, мне пиджак сошьём, и, если останется, – тебе кепочку». А затем попыталась отвоевать у вас комнату. А ты при ней гордился тем, что у тебя – двадцать пар обуви!
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.