Мемуары на руинах - [53]
Вопреки ожиданиям, поездка оказалась приятной и полной впечатлений. Лётчики принимали восторженно, что, кажется, всё-таки не очень соответствовало уровню концерта. Или это сегодняшний снобизм. Балетные лихо отплясывали характерные танцы из «Дон Кихота», Лина замечательно на пару со Ставрогиным исполняла Некрасовских «Русских женщин», Фадеева злилась, потому что Маруся совершенно не умела играть Островского, но, тем не менее, драматический отрывок в концерте тоже присутствовал. В поезде молодёжь сдружилась, и со всем удовольствием стала принимать участие в щедрых застольях, которые ожидали после каждого концерта, к большой радости Вернова. Во время первого же ужина в окрестностях Киева, Маруся услышала: – Сбежим? А как же! Сбежим с Володей Ставрогиным в тёплую, чёрную, после дождя напоённую опьяняющими ароматами ночь, не зная пути! Ну не сидеть же до ночи за столом! И вот – пустынное мокрое шоссе, долго-долго ничего по сторонам, и вдруг – на высоком холме белая заколоченная церковь. К ней? Конечно! Только склон зарос колючими кустами дикой ежевики, и что с того? Маруся в единственном нарядном платье из настоящего джерси, купленном за 8 рублей в комиссионке, отважно ринулась вверх. Сквозь кусты не надо было пробираться: они так густо срослись, что образовали единый колючий настил, по которому пришлось ползти на животе. Зато там, наверху… Долина, сверкающая огнями, лежит под ногами, тёплый ветер вызывает желание раскинуть крылья… И Володя начинает читать Маяковского. Как он читал! Воспоминание на всю оставшуюся жизнь! Володя вскоре сгорел. Ему было чуть больше пятидесяти. Так же, как и чудному другу Жбану – Валере Кравченко. Поразительно, никогда больше в ТЮЗе не было таких высоких и сильных, настоящих мужчин! Потом какая-то мелкота стала приходить. Играть мальчиков в трусиках. А те, первых наборов, сохраняющие благодарность учителю (Володе и псевдоним-то дал мастер, надо же было догадаться, может «Бесов» тогда читал?), но не умещающиеся в рамках репертуара детского театра, как слоны в зоопарке томились, как скакуны в тесных стойлах… и пили…
Вот так и ездили по Киевскому Округу, и от банкетов не отказывались, и Никитка уже выказывал своё расположение, что дало повод Фадеевой безапелляционно заявить: – Проститутка! И добрались до Одессы, где шефская поездка завершилась.
Письмо из Алупки пришло в Одессу до востребования на имя Ольги Владимировны Матусовой.
«Мариша!
Получил твоё красивое письмо из поезда. Оно меня не обрадовало. Но это ничего, ты же у нас переменчива, как море. У нас дождь, но всё равно хорошо. Наслаждаюсь. Работаю. Пью сухое вино. Ласты послал тебе в Ялту, в Одессу они бы точно не успели. Живу у своих старых хозяев на улице под навесиком – роскошно. В Ялте тебя будет ждать моё письмо. Думаю, что в Крыму увидимся, если будет желание (у тебя, разумеется). Смотри вокруг себя, не только внутрь. Учись радоваться и радуй. Вот и всё, пожалуй. Напиши, если будет время. Нежно целую, не скучай. Пока, маленький.
В Одессе были несколько дней, Маруся встретила многих коллег. Меньшов снимал фильм «Солёный пёс». В съёмках участвовали Коля Лавров, Таня Шестакова, Игорь Шибанов, Тамара Уржумова. На пляже в перерыве между съёмками Меньшов и Лавров приобщили Марусю к игре в кости. Маруся, убегая от своих проблем, пыталась всё время быть на людях.
Но получила отповедь.
«И, тем не менее, здравствуй, Мариша!
Я прочитал твоё письмо, но не уничтожил, сделаешь это сама, если захочешь, – в Ленинграде.
Начну, скажем, так: всё, что ты написала верно, в твоих глазах я не могу выглядеть иначе. Но вся наша беда в том, что, что мы хотим видеть другого не таким, каков он в действительности, – ты бы хотела, чтобы я был иным, мне хочется того же в отношении тебя. В этом смысле мы оба неправы. Если хочешь, можешь на свой счёт ничего не принимать. Что же касается всего остального, то послушай вот что: мне очень не хотелось начинать письмо с ругани, но твоё последнее письмо из Одессы меня не в шутку разозлило. Откуда этот пошлый, бесшабашный актёрский тон? Что, жизнь чересчур легка? Или тебе всё так ясно в ней? Новые друзья у тебя появились? Или ты всё так же по-детски доверчива и общение со мной не пошло тебе на пользу? Я всё чаще убеждаюсь в том, что ты живёшь по принципу: наслаждайся и страдай, – середины нет. Твои желания и страсти совершенно неуправляемы и нерегулированы, в этом отношении ты тоже чрезвычайно похожа на меня, но я, по крайней мере, умею ставить перед собой задачи и выполнять их. Я много думал о себе, несчастном, и даже не столько о себе, сколько о тех, кто от меня терпит. Пришёл к грустному, но, не удивившему меня выводу: я страшный эгоист, эгоист в высшей степени. По сути дела, мне ведь никто не нужен, хотя без людей мне крышка. К близким мне людям я отношусь, в общем, хорошо, даже добро, если эта доброта меня не отвлекает от себя. Хотя, для тех же самых людей я готов выложиться без остатка в основном: в работе. И буду выкладываться ещё больше. Я странный эгоист – кроме работы мне ничего не надо: никаких радостей жизни, и, если они у меня есть, то только потому, что я никогда не отказываюсь от того, что мне предлагают, и в этом смысле крайне небрезглив, – это тоже недостаток.»
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.