Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1 - [77]

Шрифт
Интервал

Некий молодой поляк непредусмотрительно уронил на улице брошюру в сорок страниц под названием «Nil dеsperandum»[29]. Агент полиции поднял ее и отнес Игельстрому.

Автор этой брошюры, одержимый демагогической экзальтацией, сначала распространялся в нападках на русских, затем обвинял короля Польши в трусости и наконец заявлял: он считает предателями родины и недостойными имени поляка тех, кто не поклянется перерезать всех русских в Варшаве, а также их сторонников, не исключая самого короля и всех, кто его поддерживает.

Эта брошюра на французском языке, сам стиль которой указывал, что этот текст вышел из-под чужеземного пера, была напечатана во Франции, но место издания в ней было заменено на «Варшаву». Все поляки, даже самые рьяные свободолюбы, ужаснулись этой писанине и были возмущены теми идеями, которые в ней проповедовались. Они не сомневались в том, что только враг правого дела мог намеренно пустить ее по рукам, чтобы дать угнетателям Польши новый предлог для ужесточения ее участи.

Игельстром заставил подробно рассказать ему, как была найдена эта брошюра, и затем отнес ее королю. Тот прочел ее, дрожа и бледнея, и с беспокойством спросил, что же теперь делать. Игельстром, видя его слезы и тревогу, не дал воли своему резкому нраву, но сказал решительным и твердым тоном, что пора положить конец подобным проявлениям и что начинать надо немедленно с реформирования польской армии, которая не должна превышать пятнадцати тысяч человек. Покидая короля, он поклялся, что в двадцать четыре часа найдет автора этой подстрекательской брошюрки, арестует и сурово накажет тех, в чьих домах найдет ее копии. Однако ни того, ни другого он сделать не сумел, так как слух об этом происшествии и об угрозах Игельстрома быстро дошел до людей, и у них было время сжечь и уничтожить все разошедшиеся экземпляры. Издателя также не нашли, так как было установлено, что во всем городе не имелось шрифта, подобного тому, которым была набрана эта брошюра. И сам автор, который явно являлся агентом французских якобинцев, нашел способ, переодевшись, поспешно скрыться из Варшавы под покровом ночи.

Обо всем этом я узнал от самого короля, когда шесть месяцев спустя прибыл туда в разгар восстания: он поведал мне все подробности и показал эту брошюру – он ее сохранил. Король сказал мне, что ее автором был некий Шарль Роке: это он сбежал из Варшавы, переодевшись иудеем, а затем был арестован как шпион польским корпусом Мадалинского; что с ним стало потом – неизвестно. Король дал мне понять, что некоторое время даже подозревал, что этот текст мог выйти из-под пера какого-нибудь поляка, так как уже тогда среди них, как он полагал, было немало таких, кто уподоблялся французским демагогам. Однако затем он увидел, что, даже когда восстание уже началось, отношение к нему оставалось уважительным, и он еще и еще раз имел возможность убедиться в лояльности и благородстве польского характера.

Я обязательно вернусь вскоре к рассказу о последствиях беседы короля с Игельстромом, к ноте, переданной им Постоянному совету, в которой он требовал сократить польскую армию к 15 марта, расскажу о дебатах, вызванных этой нотой, и о результатах, которые неизбежно должны были последовать за этим требованием Игельстрома и принятием его большинством сейма. Но, поскольку я приближаюсь в своем повествовании ко времени начала восстания в Польше, мне необходимо прежде рассказать, как оно готовилось за пределами страны, каковы были его движущие мотивы и на чем основывались связанные с ним надежды.

Среди главных эмигрантов, покинувших Польшу после вхождения в нее российской армии в 1792 году и отправившихся в Дрезден и Лейпциг, были Игнаций Потоцкий, Коллонтай, Малаховский, Тадеуш Мостовский и Костюшко. Это были люди, исключительно преданные интересам родины, неизменно приверженные принципам конституции 3 мая, исполненные решимости любой ценой освободить соотечественников от иноземного порабощения. Их сердца разрывались от боли, когда они узнали, что Тарговицкая конфедерация ниспровергла все решения конституционного сейма, но их отчаяние достигло предела, когда они получили известие о новом разделе Польши.

Они были убеждены, что Польша не может самостоятельно выйти из состояния подавленности без помощи какого-либо иностранного государства, и потому ими были употреблены все возможные средства, чтобы в Европе узнали о печальном положении их родины и о том перевесе в силе, который получили Россия и Пруссия в результате недавнего раздела Польши.

Они доказывали, что этот раздел является попранием самых священных прав, что существование Польши совершенно необходимо для поддержания политического равновесия в Европе, но все их попытки убеждения были бесплодны.

Австрия занимала пассивную позицию с самого начала Гродненского сейма: все ее силы были обращены в сторону Франции, но она, вне всякого сомнения, рассчитывала получить свою долю в разделе Польши, когда таковой произойдет. При этом она не несла никаких расходов по организации военных действий и не портила отношений с государствами, вместе с которыми выступала против революционной системы в Европе.


Еще от автора Михал Клеофас Огинский
Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2

Впервые читатель получил возможность ознакомиться на русском языке с мемуарами Михала Клеофаса Огинского, опубликованными в Париже в 1826–1827 годах.Издание уникально тем, что оно вписывает новые страницы в историю белорусского, польского, литовского народов. Воспоминания выдающегося политика, дипломата и музыканта М. К. Огинского приоткрывают завесу времени и вносят новые штрихи в картину драматических событий истории Речи Посполитой конца XVIII века и ситуации на белорусских, польских, литовских землях в начале XIX века.


Рекомендуем почитать
Максим из Кольцовки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.


Заключённый с боевиками ИГИЛ

10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.


Экран и Владимир Высоцкий

В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.


Неизвестный Дзержинский: Факты и вымыслы

Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.


Жизнь и книги Льва Канторовича

 Книга рассказывает о жизни и творчестве ленинградского писателя Льва Канторовича, погибшего на погранзаставе в пер­вые дни Великой Отечественной войны. Рисунки, помещенные в книге, принадлежат самому Л. Канторовичу, который был и талантливым художником. Все фотографии, публикуемые впервые, — из архива Льва Владимировича Канторовича, часть из них — работы Анастасии Всеволодовны Егорьевой, вдовы писателя. В работе над книгой принял участие литературный критик Александр Рубашкин.