Мемуары Эмани - [41]
– Решил тебе помочь, вот принес упаковку туалетной бумаги.
Хотела сказать: «Подотрись сам, а то обделался от страха». У него были основания тащить на второй этаж тяжелую упаковку – проблем появилось бы очень много, если бы я пожаловалась в пункт по расизму. Это была мировая. Он извинился, но затаил обиду надолго. Остальные начали войну против меня. Ох и изощренные методы использовали коллеги: отворачивались и замолкали, переглядывались и хихикали, переставали говорить. Подговорили новенькую, молодая и дерзкая итальянка с презрением как-то раз сказала мне:
– Заткнись!
И все дружно засмеялись, правда, без аплодисментов. Оказывается, в этой красивой стране в коллективах выбирали жертву и клевали. Не только чужаков, но и своих. Заклеванные жертвы порой спасались от мучителей… самоубийством.
В школах особенно строго за этим следят, и есть пункт в правилах поведения: «Не дразнить одноклассников». Но они дразнили и в школах, и в коллективах.
Другой противной чертой, которую я не учла в отношениях с коллегами на работе, была зависть.
– Она каждый день куртки меняет, наряды от Армани и хермани, – зло выговорила бригадир.
Остальные кивали, соглашаясь с ней.
Кстати, каждый человек в Бельгии знает, что красивое слово «коллега» означает соперника, из числа которых выбирают тех, кому продлевают контракт или выписывают премию. Никому не известна чужая зарплата. Вслух не произносят, сколько денег ты получаешь. Однажды, когда я спросила о размере моей зарплаты в министерстве, мне написали цифру на бумаге и подали так, чтобы другие не прочитали. Увидев, что я помогаю убираться на другом этаже, ответственная строго сказала, что этого делать нельзя, потому что у каждого свой фронт работы. Поэтому, если выдалась свободная минута, лучше отдохнуть или выпить кофе, а не работать за других. Им это может понравиться, потом и остальные будут ждать помощи. Выполняй работу, которую ты обязана делать. Если вдруг не смогла управиться вовремя, оставляй на завтра. А работа в выходные и в праздничные дни оплачивается по двойному тарифу.
Из школы я уволилась и больше не встречалась ни с кем из своих мучителей. Если иногда проезжаю мимо того мрачного здания, на меня накатывает тошнота вместе с обидой на бывших коллег.
Кто приезжает впервые в Бельгию, удивляется серому цвету жизни: неброский стиль одежды, сдержанная манера поведения, незаметные приметы роскоши и богатства. Так бельгийцы защищают себя от зависти окружающих.
Я не следовала этим правилам, и меня наказали.
– А вас не любят, – доверительно шепнула мне кореянка из Брюсселя.
– Почему? – удивилась я искренне.
– Хорошо живете, завидуют вам корейцы.
Вот тебе и на: оказывается, зависть не имеет национальности, она всех цветов и мастей.
В министерстве у меня появилась подруга Тилли. Бельгийка, баронесса по происхождению. Подружились мы случайно.
– Мой муж – кардиолог, он едет в Санкт-Петербург на симпозиум. Расскажи, пожалуйста, о России и русских.
– Россия – большая страна. Город, куда поедет твой супруг, красивый, с большим культурным наследием. Это вторая столица после Москвы, которую построил русский царь Петр Первый.
– Царь Петр! – повторила она за мной с уважением.
Оказывается, будучи в этих краях и выпив воды, Петр Первый сказал: «Спасибо». Тогда здесь были земли Голландии, Бельгии еще не существовало. Голландцы запомнили первую часть слова, произнесенного высоким гостем. «Спа» – так стали называть лечебную воду в честь Петра Первого.
– А русские люди, как бы объяснить тебе, у них одно лицо. Понимаешь, бельгийцы – любезные и воспитанные, но в глаза улыбаются, а за спиной хмурятся, – поясняла я, – а русские говорят то, что думают. Однажды забыла взять с собой обед. Все кивнули участливо, дескать, так бывает иногда. Никто не предложил мне разделить обед. Русский человек поделится последним куском хлеба, не раздумывая. Понимаешь, Тилли, вы ходите к психологам и платите деньги, чтоб они выслушали вас и дали совет. В России все советы на кухне от друзей, от подруг по телефону. Сердце у вас неживое, вся жизнь по расписанию, живете без души. В России враг даст тебе в лицо прямо, ты знаешь, что это враг. А у вас маски на лице.
Через много лет я увидела подобное в Корее. Но вместо масок корейцы пользовались поклоном, выражая любезность. Склонился, и лица не видно, а рука придерживает непонятно что за пазухой: камень или любезность.
Долго я бегала и многое испытала в жизни, чтобы понять:
• Нет плохих стран, есть плохая экономика.
• Нет плохих наций, есть разные люди.
• У души и зависти нет национальности.
• У счастья и у беды приметы одинаковые везде.
У каждого человека от рождения свой груз на плечах, который он несет до конца жизни. Нет плохих людей. Все одинаковы. Черные, белые и желтые бродят по свету в поисках смысла жизни и лучшей доли. И национальности придумали в древности те, кто хотел захватить власть.
Эх, дед, ты был учителем, а разобраться не смог! Жизнь проста, она упирается в три положения:
• Есть ты и мир, и национальность ни при чем.
• Люби себя и береги свои границы, страны ни при чем.
• Уважай законы и не нарушай их, государство ни при чем.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Миры периодически рушатся… Будь они внешние или внутренние, но всему в какой-то момент наступает конец. Это история обширного армянского рода, ведущего начало от арцвабердского крестьянина Унана. Наблюдая за ним и его потомками, мы видим, как меняются жизнь, время, устои. Как один устоявшийся мир исчезает и на его обломках возникает другой. Всё меняется, но люди и память о них – остаются.
Мария Рыбакова, вошедшая в литературу знаковым романом в стихах «Гнедич», продолжившая путь историей про Нику Турбину и пронзительной сагой о любви стихии и человека, на этот раз показывает читателю любовную драму в декорациях сложного адюльтера на фоне Будапешта и Дели. Любовь к женатому мужчине парадоксальным образом толкает героиню к супружеству с мужчиной нелюбимым. Не любимым ли? Краски перемешиваются, акценты смещаются, и жизнь берет свое даже там, где, казалось бы, уже ничего нет… История женской души на перепутье.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.