Memory - [26]

- Как - так?

- Не забывай про дыхание, когда смотришь в глаза таким, как я.

- А ты кто? Всю жизнь думал, что ты человек...

- Кто, кто, но не человек, это точно. Сейчас мы поговорим, но не обо мне. У тебя серьезные проблемы.

Я кивнул.

- Он действительно сам убил своего отца?

- Да, но ты можешь мне не верить. У меня нет доказательств.

Дэниэл вздохнул.

- Я тебе верю, и мне не нужны доказательства.

Я удивился.

- Почему? Ты же можешь ошибиться, поверив мне.

- Я всегда прав. Ты забыл? Я не ошибаюсь.

Я скривился.

- Не надо так говорить, Дэниэл. Даже ты когда-нибудь ошибался.

- Нет, я не ошибался. И не ошибусь.

Я хмыкнул и съязвил:

- Ну, раз ты так думаешь, то это другое дело.

Неожиданно Дэниэл взял мое лицо в руки и торопливо заговорил:

- Вик, ты понимаешь, что можешь умереть? Тебя убьют, если мы ничего не сделаем. Ты это понимаешь? - глаза его заблестели.

- Ну и что? Тебе какая разница. Помнится, ты сам хотел меня убить!

- Вик, перестань. Я хочу, чтобы ты жил. Понял?

- Как прикажешь, хозяин, - снова съязвил я.

- Перестань, - попросил Дэниэл, поморщившись.

- А что? Это ведь правда. Я жив только благодаря тебе. Тебе и служу. Ну чем ты мне не хозяин?

Дэниэл молча убрал руки от моего лица и встал. Я тоже встал, слегка поморщившись от боли.

- Я улажу это дело, - сухим, имперским тоном сказал Дэниэл, - и ты вернешься к своим обязанностям.

Он уже развернулся, чтобы уйти, когда я наконец-то сказал то, что думал на самом деле.

- Я скучал...

Дэниэл замер. Потом развернулся и внимательно посмотрел на меня.

- Ты ненормальный, Вик, если скучал по мне после всего, что я с тобой сделал...

Я кивнул.

- ...и я этому рад, - закончил Дэниэл и обнял меня.

Я ответил ему тем же. Странно, но я действительно скучал по нему... Он - это то немногое, что было у меня в этом чертовом мире.

Дэниэл отодвинулся от меня и сказал:

- Я тебя вытащу.

Потом он ушел. А меня накрыла боль...

Планета 'Вечная ночь'.

2072 год от создания Империи.

Я проснулся от боли. Болело все тело, каждая его клеточка, было ощущение, что в моих венах не кровь, а плазма. Я застонал. Ко мне тут же подбежал Сельвано.

- Боже! Брат Виктор, кажется, стрела все-таки была отравлена, - его голос звучал так сочувственно, как будто меня уже отпевали.

- Ничего страшного, - выдавил из себя я, - все в порядке.

Сельвано положил руку мне на лоб и с ужасом произнес:

- Ты весь горишь!.. Давай приложим крест к твоей ране, и я буду молиться за тебя. Бог услышит и поможет.

Я улыбнулся. Наивная вера в Бога. В существование доброго и всесильного кого-то, кто обязательно спасет в трудную минуту. Я же привык доверяться только себе.

Сельвано снял с себя крест и приложил к ране, приказав держать. Я послушно держал. А он начал молиться. Первое время я ничего не чувствовал, но потом, к своему удивлению, понял, что боль уходит. Телу сразу стало легче. О чем я и сообщил Сельвано. Тот улыбнулся.

- Ну, вот видишь. Теперь мы можем идти дальше. Боги благосклонны к нам.

Я, слегка улыбаясь, кивнул. Странно, но его молитвы помогли. Мне действительно стало легче...

***

Еще через четыре дня мы вышли за пределы этих мертвых мест. Первое, что я услышал, это пение птиц. Потом увидел животных. Сельвано был рад, и во время одного из наших перерывов куда-то отлучился и принес птичьи яйца. Мы их зажарили и с удовольствием съели.

- Видишь, брат, - обратился ко мне Сельвано, доедая свою порцию, - нужно верить в Бога, и Он тебя не покинет.

- Да, наверное, ты прав, - согласился я, прожевав очередной кусочек яичницы. Он был очень вкусным. У меня даже настроение поднялось. Рана немного мешала, но не сильно. Жара и боли больше не было.

Я вздохнул и посмотрел на небо. Здесь оно было просто великолепным. Почти как глаза Дэниела... только те были еще красивее...

Внезапно у меня резко заболело сердце. Я вздрогнул и схватился за грудь, чуть согнувшись. Дыхание сбилось, и онемела левая рука. Ах, да. Как я мог про тебя забыть, мое родное сердце?

- Брат Виктор? Что с тобой? Тебе плохо? - он приподнялся со своего места, чтобы подойти ко мне.

Я приподнял руку, останавливая его.

- Не надо, - прошептал я сквозь приступы, - сейчас пройдет. Вы не сможете ничем помочь. Это... - я смог выдавить из себя улыбку, - мое испытание.

С чего я это взял? Сам не знаю. Но и правда, через полминуты приступ прекратился. Я вздохнул более спокойно.

- Знаешь, брат Виктор, а если болит сердце, это значит, что ты слишком долго сдерживал эмоции.

Я кивнул.

- А почему? - неожиданно спросил Сельвано.

- Меня так воспитали. Я по-другому не могу.

- Это всего лишь отговорки, - фыркнул Сельвано.

- Возможно... - я слегка задумался.

- Эх, брат, - вздохнул Сельвано, - ты упрям, как горный козел. Да простят мне Боги такое сравнение.

Я рассмеялся.

- Возможно.

Сельвано подхватил мой смех. Теперь на равнинах темной планеты смеялись два совершенно разных человека, с разными целями, но пока бредущих по одной дороге, и даже не знающих, куда.

Чуть погодя Сельвано сказал:

- Знаешь, мне кажется, что это не твое испытание. Я имею в виду сердечную боль.