Memory - [20]
Я взъерошил себе волосы, думая, что же делать дальше. Потом осмотрелся.
Сельвано сидел неподалеку от меня, грел что-то в котелке. Вокруг была тишина, только треск поленьев нарушал покой ночи. Так безмятежно и спокойно, что аж подозрительно. Не верю я в хорошее...
- Доброй ночи, брат Виктор, с пробуждением, - сказал мне Сельвано.
Я ответил ему такой же фразой. Судя по всему, она была у них дежурной. Правильно, где-то бывает доброе утро, а тут и утра-то нет, всегда ночь.
- Сейчас поедим и отправимся дальше в путь.
Я кивнул, соглашаясь, и сел поудобней, принимая свою долю еды в тарелке. Съев немного, я спросил:
- А куда мы пойдем?
Сельвано пожал плечами.
- Не знаю. Пусть наши души ведут нас.
Я едва слышно вздохнул. Очень абстрактные координаты, я привык к другому. Впрочем, надо ассимилироваться на время и принять чужие правила игры. Здесь не я командую, к сожалению. Так что пусть ведет душа, но скорее его, чем моя. Его душа, думаю, уже привыкла работать проводником в этой тьме, а моя... А своей я давно не пользуюсь, может, уже засохла где-то в недрах меня и рассыпалась в прах.
Доев, мы быстро собрались и пошли. Просто дальше по дороге. Шли мы почти весь день, ну, по крайней мере, для себя я назвал это днем. Вокруг нас медленно менялась местность, проходили какие-то люди, изредка пробегали дети. Их невинный и легкий смех пронзал тишину и мрак этого места и словно окрашивал его сполохами пламени. Как будто каждый из детей был маленьким костром. Только, я думаю, никто не заботился о поддержании огня и света в них, и дети со временем вырастали и гасли, становясь такими же, как и все вокруг.
Каждый житель этой планеты был погружен сам в себя, в свои проблемы, дела и мысли. Люди, которых нам довелось встретить по дороге, не обращали на нас никакого внимания. Им не было никакого дела до окружающих, ну разве что убить или ограбить ближнего, и то только ради себя.
Мне было жалко их, хотя, если посмотреть, то Империя не лучше, но там с этим легче. Проявление чувств и эмоций практически полностью запрещено, и люди с рождения привыкают почти ничего не испытывать. Поэтому никакого эгоизма, эгоцентризма, зависти, ревности, злобы... Все эти понятия просто не успевают нормально развиться в человеке, и в итоге люди не знают, что они должны испытывать в той или иной ситуации. Моральные инвалиды. Я в очередной раз порадовался тому, что меня воспитывал Дэниэл.
По вечерам мы останавливались и разводили костер. Во время готовки еды непринужденно болтали о чем-то философском или мирском. Сельвано оказался очень интересным и образованным, по меркам этой планеты. Он знал много интересных историй и мифов. А еще мог разговаривать на трех языках, учитывая, что образование здесь было далеко не повсеместным, это очень много. Когда я поинтересовался, как он смог выучить столько, Сельвано слегка задумался.
Я молчал и просто наблюдал за ним. Глубокие морщины прочертили его лоб, седые волосы падали на глаза, но паломник словно не обращал на них никакого внимания. Его глаза смотрели куда-то в пустоту, мне по себе был очень знаком этот взгляд. Сельвано вспоминал.
Я посмотрел на небо. Как обычно, темное и усеянное звездами. К сожалению, ни одно из созвездий не выглядело знакомым мне. Наверное, надо как-нибудь спросить у Сельвано, может, он знает...
- Когда-то в детстве... - неожиданно заговорил он.
Я снова перевел взгляд на него и стал внимательно слушать. На костре медленно поджаривалась тушка кролика.
- Когда-то, в то время, которое я не особо помню, в силу своего маленького возраста, нас с моим братом отправили в соседнюю деревню. Сейчас даже не упомню, зачем, да и, думаю, неважно... - Сельвано поднял голову к небу и некоторое время молчал. Судя по выражению его лица, эти воспоминания были для него крайне неприятны.
Я молча ждал, шевеля углы в костре. Не хочу настаивать, хотя очень интересно узнать жизнь этого необычного человека. Но раз ему неприятно, то пусть решает сам, рассказывать или нет.
- Наша дорога пролегала через темный и густой лес, - снова заговорил паломник. - Весь путь занимал неделю. Брат был старше меня лет на десять, и поэтому я не боялся. Ровас всегда был для меня примером. Сильный, смелый и очень добрый, он часто говорил, что если верить в чудо, то оно обязательно произойдет. На пятую ночь, когда мы готовили себе еду, Ровас что-то услышал и, взяв меч, сказал мне: 'Сель, сиди тихо, я скоро вернусь'. 'Обещаешь?' - спросил я тогда. Брат потрепал меня по волосам и, светло улыбнувшись, ответил: 'Конечно, Сель, ты, главное, верь'.
Сельвано снова замолчал. Я молча ждал, почти с замиранием сердца, словно мне открывали какую-то тайну. Хотя это была всего лишь история одного странного паломника, о котором я, после завершения своих дел здесь, быстро забуду. Но все же что-то было в нем такое, что заставляло слушать и вникать в его истории, рассказанные тихим проникающим в душу голосом.
- Он не вернулся, - продолжил Сельвано. - Я ждал и верил, как мне и говорил Ровас. Но его все не было и не было. На второй день ожиданий я решил пойти и поискать его. Маленький, глупый, уставший и отчаявшийся ребенок... Я нашел лишь разбойников, их лагерь оказался неподалеку от того места, где мы с братом остановились. Они схватили меня и продали в рабство, далеко, за Грейское море. Больше я никого из своей семьи не видел, мне так и не удалось узнать, что случилось с братом.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.