Меморандум киллеров - [2]

И еще одно важное обстоятельство имел в виду начальник уголовного розыска. Надо было поглядеть по сводкам аналогичные преступления, совершенные в последнее время и связанные с таможенными операциями. А кто ж мог дать подсказку лучше Сашки Савостина из МУРа?

Они провели определенную работу, и, надо отдать должное Маслову, кидалу он со своими парнями сумел вычислить довольно скоро. И даже взять. Умеют же работать, когда есть в том личная заинтересованность! Но дальше началась чистая комедия. Сурен клялся памятью своей покойной матери, что и сам стал жертвой обмана, а прятался от друга юности по той простой причине, что лихорадочно собирал по всем близким и дальним знакомым те сорок тысяч баксов, которые должен был вернуть невольно обманутому им Гиви Шванидзе, гнева которого очень боялся. И ни на какой таможне, оказывается, Виктор Тимофеевич не трудился, это случайные знакомые Сурена таким вот мерзким образом подставили своего земляка. Сурен с искренним негодованием и отчаянием недавно сам догадался, что произошло. Ну да, так ему все тут и поверили!

Словом, что там было, комедия или цирк, подполковника не волновало, его интересовал только конечный результат. А выглядел он, по его представлению, следующим образом. С помощью Сурена выйти на того «таможенника» и, крепко наказав обоих, или сколько их там в наличии, заставить пахать на себя. А как же еще? Только все делать надо грамотно, а не так, по-любительски. Ну и с гонорарами разобраться…

С приездом подполковника события стали разворачиваться стремительно. До сих пор, как договорились, с Товмазяном беседовали спокойно, как бы пытаясь наставить Заблудшую душу на путь истинный. «Душа» Сурена мягкого обхождения не понимала. Или не захотела оценить. Тем проще действовать в дальнейшем.

И вот четверо офицеров милиции, заручившись предварительно согласием пострадавшего Шванидзе, отвезли его «друга юности» в недостроенный дом в поселке на Каширском шоссе, где поместили в глубоком подвале. И приступили к допросу с пристрастием. Гиви постарался сделать так, чтобы сотрудники уголовного розыска во время работы не испытывали, например, чувства голода или жажды. Сам он при допросе не присутствовал — нервы, знаете ли, опять же и давление скачет… Но на вещи он тем не менее смотрел трезво, гарантируя при возврате долга честно «отстегнуть» сыщикам пять тысяч. Подполковник Савостин тоном, не терпящим возражения, поправил его — «десять». Гиви немного подумал и молча согласился.

После этого они и взялись за Сурена, предоставив право «первой руки» оперуполномоченным из отдела Маслова.

В бетонном подвале было довольно холодно. Но упрямого армянина раздели догола, не боясь, что он простудится, напротив, сейчас ему будет даже чересчур жарко. И спецсредств тоже не применяли — зачем? Тут валялось множество пустых пластиковых бутылок, их наполнили водой, завинтили, и никакая тебе теперь милицейская дубинка не нужна. Такое безобидное вроде бы орудие общения следов на теле испытуемого не оставляет, зато без колебаний указывает путь его мыслям в нужном тебе направлении.

И уже через час сосредоточенного дознания Са-востин с одним из оперов выехал по адресу, указанному наконец потерявшим ощущение реальности.

Товмазяном. И еще до конца дня вернулся на Кашир-ку со спеленатым по рукам и ногам Виктором Тимофеевичем, доставленным в багажнике милицейской «Лады-десятки». «Серьезный человек», которого сразу узнал Гиви, оказался давно известным в МУРе кидалой, трижды судимым Васькой Голавлевым. С ним тоже пришлось поработать, но более сообразительный, чем его подельник, Васька скоро раскололся, заручившись предварительно обещанием подполковника после окончательного расчета спустить это дело на тормозах. Савостин усмехался — этот козел еще условия выдвигает? Ну-ну! Однако, так и быть, пообещал — он-то ничем не рисковал.

Хорошо еще, что подвал был выстроен с умом, а то местное население наверняка решило бы, что по ночам на стройках у этих новых русских истинно резвятся черти, будь они все прокляты…

Уехал Александр Александрович ближе к рассвету. Гонорар за его участие в операции должен был подвезти позже, на Садовую-Самотечную, в отдел, один из оперативников Володи Маслова, как и договорились. А они еще оставались ненадолго, чтобы завершить работу «с кадрами»…

Ну что ж, можно сказать, что время потрачено не зря, и гонорар, составляющий пять тысяч долларов — за личный вклад в расследование преступления, налоговому обложению не подлежит. Так с юмором констатировали уже усталые Володькины оперы, верно представлявшие себе вполне конкретные перспективы дальнейшей совместной работы со своим бывшим сослуживцем, подполковником Савостиным. Не требовалось ни с кем делиться, отчислять процент с этой суммы в общую кассу, там, на службе, поскольку личная инициатива — она и есть в конечном счете сугубо личная. И значит, ты сам заработал себе денежки на карманные расходы…

2

Капитан милиции Борис Петрович Ряхин чувствовал себя в высшей степени подавленно. Давно в его служебной деятельности не случался такой скверный, слишком уж ощутимый, громкий, можно сказать, провал. Особенно после того, как начальство представило его, в числе других сотрудников Московского уголовного розыска, принимавших активное участие в раскрытии тяжкого преступления, по сути настоящего теракта, совершенного недавно в самом центре столицы, к правительственным наградам. И надо ж, чтоб с одной стороны, как говорится, эскимо в шоколаде, и тут же нате вам дерьма на палочке — с другой!