Мелодия для саксофона - [53]

— Молока он не даёт, а коз покрывает. У нас коз в посёлке держат многие, а козёл на весь посёлок один.

— Выходит, первый парень на деревне, — улыбнулась Мирослава.

— Выходит, — согласилась баба Маша, — к нему коз и из окрестных посёлков привозят.

— Он что, такой ценный?

— Представь себе, — поджала губы баба Маша, — Римке бывший муж его аж из-за границы выписал.

— Что вы говорите! — не поверила Мирослава.

— Это он ей на годовщину подарил.

— Так они же развелись?

— Вот на двадцатипятилетие развода и подарил, сказал: «Пусть у тебя заместо мужика козёл будет! Его за бороду тряси!» Видно, и спустя столько лет решил бывшей жёнушке досадить.

— И она не обиделась?

— Нисколько! Надо знать Страусову, она сразу смекнула, что козёл будет приносить ей деньги.

— Молодец она всё-таки, что не растерялась.

— Римка своего не упустит, — заверила её баба Маша.

— Но вы абсолютно уверены, что Софья Михайловна Пушкарская на том собрании присутствовала?

— Да, чтоб мне лопнуть! — воскликнула баба Маша. — Можешь, если хочешь, народ расспросить.

— Спасибо.

— На здоровье. И, если хочешь знать, Соня этим летом вообще никуда не отлучалась.

— Так вот сейчас же её нет?!

— Так на ярмарку уехала! А это совсем в другую сторону. Ярмарка у нас не в городе, а на пятачке возле горы Коварная Принцесса.

— Коварная кто? — не сразу поняла Мирослава.

— Принцесса. Это связано с легендой…

— Легенду я знаю, — улыбнулась Мирослава, — а что, гора похожа на принцессу?

— Издали очень даже. А под ней есть выступ, напоминающий дельфина, он зависает над морем.

— Как у вас всё интересно! — искренне восхитилась Мирослава.

— А то, — приосанилась баба Маша, и тут до них донёсся какой-то скрежет, а потом звук отворившейся калитки.

— Вот и Соня приехала! — обрадовалась баба Маша, — пойдём скорее, поглядим, какие она саженцы привезла.

И они направились к соседскому дому.

Пушкарская уже не только открыла свою калитку, но и вкатывала во двор большую тележку, заполненную всевозможными зелёными кустиками. Некоторые из них даже были в цвету.

«Какая красота!» — восхитилась Мирослава, ведь она сама только что совсем недавно листала каталоги с саженцами и прикидывала, какие из них можно посадить на своём участке, а какие — на участке двоюродного брата.

— Я вижу, Соня, что ты не зря съездила, — сказала баба Маша, с интересом разглядывая саженцы, — вот эту низкорослую алычу я бы с удовольствием посадила у себя, но сил идти на ярмарку что-то нет.

— Так возьмите себе два куста! — тотчас отозвалась Софья Михайловна, — я купила целых четыре штуки. Там на ярмарке глаза разбегаются от разнообразия, и в душе алчность просыпается, хочется и то, и то, и побольше, — рассмеялась она, — а по дороге пришла в себя и стала думать, куда же я это всё высажу.

— Ой, спасибо, Соня! — обрадовалась соседка, — сливу я у тебя возьму. А если и впрямь для всех саженцев места не найдётся, то я уверена, что соседи их у тебя с удовольствием купят.

— Спасибо вам, баба Маша, добрая вы душа! А я смотрю, у вас гостья. — Пушкарская перевела заинтересованный взгляд на Мирославу.

— Соня, — рассмеялась соседка, — это не моя гостья, а твоя!

— Моя? — удивилась Софья Михайловна, — но мы, кажется, не знакомы…

— Вот и познакомитесь, — подмигнула Мирославе баба Маша, ловко выудила два саженца алычи из кучи остальных кустиков и направилась к себе.

Пушкарская с недоумением посмотрела вслед соседке и перевела взгляд снова на Мирославу:

— Вы по какому делу? — спросила она.

— Так меня из театра прислали! — улыбнулась Мирослава, — хотят Клару!

— Ах, Клару, — облегчённо выдохнула Пушкарская, — так это во всём Таня виновата!

— Таня? — пришёл черёд удивляться Мирославе, — какая Таня?

— Так Лобецкая же!

— В чём же её вина?

— Так она же нашла время свалиться с температурой в то время, когда у Кларочки гастроли! Как нарочно подгадала! Клара бросила всё и к ней полетела!

— Таня ваша родственница?

— Подруга она Кларина! Не разлей вода!

— А как Клара узнала, что Таня заболела?

— Она сама ей и позвонила, приезжай, мол, умираю. Клара и поехала. Она мне на днях от Татьяны звонила. Вроде той стало получше, но одну её ещё оставлять нельзя.

— А что, за Таней больше некому ухаживать?

— Одна она, как перст, — сокрушённо вздохнула Софья Михайловна. — Сначала-то они жили в нашем дворе. А потом просто как мор напал на семью, не стало бабушки, дедушки, матери и отца Тани, а затем и старшая сестра Тани ушла. Жаль девчонку, сил нет! — Софья Михайловна смахнула кончиком носового платка, которым только что стирала пот со лба, крошечную слезинку, выкатившуюся из её правого глаза.

— И теперь Таня не живёт в вашем дворе?

— Нет, продала она квартиру и купила себе домик в Невельском.

— А где это?

— В пригороде Волчеморска, рукой подать.

— Но всё равно Клара не должна была уезжать самовольно.

— Так она договорилась с Раей, что она её подменит. Невелика у Клары роль, — Пушкарская грустно вздохнула.

— Софья Михайловна! — решила блефовать Мирослава, — но Клара должна была хотя бы режиссёра поставить в известность.

— А то вы не знаете, какой деспот ваш Альфред Фёдорович! Он же настоящий Карабас Барабас! Сказал бы Кларочке, что пусть её подружка хоть ноги протянет, ему нет до этого дела. И баста!