Мелочи жизни - [9]

- Что же ты нам голову морочишь? Едем к нему! Машина под задницей!

Они погрузились в «Жигули», и тут Лёха слабо запротестовал:

- Подождите! Я же в трико!

Макеев критически оглядел его с ног до головы и предложил такой план: они сейчас заскочат к Лёхе, чтобы тот надел брюки, поздороваются с его женой… Хотя, нет, жену можно взять с собой - после непродолжительных торгов ей отводилось десять минут на сборы. Заедут в универмаг купить ползунки (бабы знают, какие) и оттуда - прямо в роддом, где и отыщут самого Рюмкина. А там - по обстоятельствам.

Приняли план единогласно, но, несмотря на всю его гениальность, он стал рушиться с первых же минут выполнения. Шелезяка потребовал по второй, ссылаясь на головные боли. Остановились. Выпили. И едва они проехали после этого сто шагов, как тот же Шелезяка заорал «Стой!» и, бросив Лёху с лещом и Степаном на заднем сиденье, выскочил из машины, не дожидаясь, пока она окончательно затормозит, словно заправский каскадер.

Кувыркнувшись пару раз на газоне через голову, Шелезяка ловко встал на ноги и устремился к табачному киоску, расположенному неподалеку. Дверь сбоку была открыта, и он зашел в нее без тени сомнения.

- Не понял, - сказал через некоторое время Макеев, нервно взглянув на часы. – Подожди-ка меня тут.

С этими словами он отправился по следам ушедшего товарища, и вскоре его голова высунулась наружу из киоска.

– Давай сюда! – закричал он Лёхе. - Тут все наши!

В киоск набилось полно знакомого и не очень народу, отчего «Пшеничная» пошла ударными темпами. Не пил только Степан, а бдительный Шелезяка следил за тем, чтобы водителю наливали на палец меньше, чем всем остальным. Поэтому, когда через полчаса они выбрались из киоска, Макеев был, безусловно, самым трезвым, что не помешало ему, однако, расстелиться на тротуаре, споткнувшись о куль с семечками, и поцеловаться с какой-то женщиной, как потом оказалось, абсолютно посторонней. Макееву женился в своей жизни дважды, и оба раза удачно.

Когда друзья снова оккупировали машину, Лёха вдруг почувствовал приступ голода. Он немилосердно вырвал у леща плавник и вцепился в него зубами, перепачкав жиром свою майку и заднее сиденье.

- Что ты делаешь? – вскричал Шелезяка. - Без пива?

- Жрать охота, - объяснил свой легкомысленный поступок Лёха. – Сил нет.

- А ведь он прав, - поддержал Лёху Макеев и развил мысль дальше. - Надо купить пива.

Они вернулись на «полгоры», где приобрели ящик «Славянского», развесной студень на общую сумму сорок четыре копейки и три килограмма сильно квашеной капусты. Чтобы заморить червяка, Лёхе дали понюхать бумажный пакет со студнем.

- Полная машина жратвы! – удовлетворенно отметил Макеев, прихлебывая пиво и складывая провизию в багажник. – Едем в роддом.

Дорога к роддому оказалась еще более тернистой. Сначала Макеев с трудом смог увернуться от троллейбуса, нагло ехавшего по встречной полосе, а потом какой-то гаишник замахал своей полосатой палкой, требуя остановиться. Макеев аккуратно объехал его по тротуару и свернул во двор.

- Так короче, - заявил он. – И гаишников тут нет.

Его утверждение оказалось сущей правдой, но дорога стала слишком извилистой и ухабистой, отчего Макеева быстро укачало. Опорожнив внутренности в акацию, он упал на заднее сиденье, а Шелезяка перебрался за руль. Рокировка не замедлила сказаться на качестве езды. Причем, не в лучшую сторону. Когда через полчаса выяснилось, что они, заблудившись, вернулись к тому самому месту, где недавно бодались с троллейбусом, пришлось запарковать авто и вместо него взять такси.

Решение это несло на себе печать мудрости, поскольку таксист знал город лучше и рулил профессиональнее.

Очень скоро друзья прибыли к трехэтажному зданию темно-зеленого цвета, расположенному в тени гигантских тополей. Удушливый запах карболки свидетельствовал о том, что оно являлось медицинским учреждением. Вспомнили, что не купили ползунки, но такси уже укатило на новые заработки, и Макеев призвал народ к активным действиям.

Ознакомительный рейд вокруг больницы не дал результатов, поэтому они решили действовать изнутри. Друзья разделились на три равных группы по одному человеку в каждой, чтобы найти вход в здание с наименьшими потерями энергии. Лёха свой отыскал сразу, но строгая женщина в белом халате категорически отказалась его впустить в помещение, несмотря на домашний вид и заверения, что будет вести себя хорошо.

Безрезультатно пособачившись с ней, Лёха снова вышел на улицу. Ни Макеева, ни Шелезяки он там не обнаружил. Тогда он обошел больницу по периметру несколько раз и понял, что просто не может догнать быстроногих товарищей, которые, видимо, тоже ходят кругами. И он побежал.

К трико репейник приставал особенно здорово, и когда Лёха, вконец запыхавшись, остановился и осмотрел себя, он мысленно поблагодарил Макеева за то, что тот помешал надеть ему выходные брюки. В тот же миг над его головой раздались громкие крики и улюлюканье. Он перевел взгляд по направлению источника звука и увидел в окне третьего этажа Макеева в обнимку с какой-то девицей.

«Наверное, это жена Рюмкина», - рассудил Лёха, но его выводы оказались преждевременными.