Мельница на Флоссе - [196]
Преследуемая воспоминаниями о собственной слабости, измученная мыслями о причиненном ею горе, Мэгги в своем глубоком унижении почти желала выслушать суровые упреки Тома, желала склониться в безропотном молчании перед его резким, беспощадным осуждением, против которого она некогда так восставала: теперь это казалось ей более чем справедливым, ибо кто был слабее, чем она? Она надеялась, что присутствие тех, чьи слова и взгляды явятся отражением ее собственной совести, послужит поддержкой лучшим ее намерениям; и как смиренно, с каким искренним покаянием примет она эту поддержку!
Мэгги пришлось на день задержаться в Йорке из-за приковавшей ее к постели головной боли, которая была естественным следствием страшного напряжения предшествующих суток. На ее лице и в глазах еще сохранялись следы физических страданий, и вид у нее — она оставалась все в том же платье — был жалкий и несчастный. Подняв щеколду, она медленно вошла в ворота. Том в эту минуту подошел к плотине и не расслышал скрипа порот — его заглушила ревущая вода. Но вот он повернулся, поднял глаза и увидел сестру. Ее жалкий, растерянный вид, казалось, подтверждал худшие его предположения. Побледнев и задрожав от гнева и отвращения, Том остановился. Мэгги тоже остановилась и трех шагах от него. Она прочла ненависть на его лице, почувствовала, как эта ненависть пронизывает ее насквозь, но принудила себя заговорить.
— Том, — еле слышно начала она, — я вернулась к тебе, я вернулась домой, в единственное оставшееся мне прибежище, чтобы нее рассказать тебе.
— Мой дом для тебя закрыт, — содрогаясь от ярости, ответил он. — Ты опозорила всех нас, опозорила имя отца. Ты стала проклятьем для лучших своих друзей. Ты вела себя вероломно, низко. Для тебя не существует никаких преград, ничего святого. Теперь, что бы с тобой ни случилось, я умываю руки. Я отрекаюсь от тебя.
В эту минуту в дверях показалась миссис Талливер. Она словно остолбенела, потрясенная внезапным появлением Мэгги и словами Тома.
— Том, — сказала Мэгги уже с. большей твердостью, — я не так виновата, как ты думаешь. Я не хотела поддаться своему чувству. Я с ним боролась. Лодку отнесло гак далеко, что мне не удалось вернуться во вторник. Я вернулась, как только смогла.
— Больше я ничему не верю, — сказал Том, постепенно переходя от гневного возбуждения первых минут к ледяной непреклонности. — Ты тайно поддерживала отношения со Стивеном Гестом, как когда-то с другим. Он виделся с тобой в Бассете, когда ты гостила у тети Мосс, вы гуляли там с ним вдвоем; должно быть, ты вела себя так, как ни одна порядочная девушка не стала бы вести себя с женихом своей кузины — иначе никогда не случилось бы то, что произошло. Люди в Лукрете видели, как вы плыли мимо; вы проплыли и мимо всех других селений. Вы знали, что вы делаете. Ты воспользовалась Филипом Уэйкемом как ширмой, чтобы обмануть Люси, которая была тебе таким верным другом. Иди и полюбуйся на дело своих рук: она тяжело больна, ни с кем не разговаривает, мать не смеет показаться ей на глаза, чтобы не напомнить о тебе.
Мэгги словно оцепенела — истерзанная душевными муками, она уже не могла провести границу между своим действительным проступком и гневными обвинениями Тома; еще меньше она была способна оправдывать себя.
— Том, — сказала она, до боли стискивая под плащом руки и снова заставляя себя говорить. — Какова бы ни была моя вина, я горько раскаиваюсь. Я хотела бы искупить ее. Я все перенесу. Мне нужна поддержка, которая поможет мне остаться на правильном пути.
— Ничто тебе не поможет, — с жестокой горечью воскликнул Том. — Ни честь, ни религия, пи естественное чувство благодарности. А он — он заслуживает того, чтобы его пристрелили, и если бы не… Но ты в десять раз хуже, чем он. Мне глубоко ненавистны и ты сама и твое поведение. Ты говоришь, что старалась побороть свои чувства, — не верю! Мне тоже пришлось бороться с чувствами. Однако я подавил их. Моя жизнь была более суровой, чем твоя, но я нашел утешение в том, что выполнял свой долг. В моих глазах тебе нет оправдания. У меня есть понятие о том, что хорошо и что дурно, и пусть все это знают. Если тебе что-нибудь понадобится, извести об этом мать. Нуждаться ты не будешь, о деньгах я позабочусь, но в моем доме тебе нет места. Мне невыносимо видеть тебя; достаточно и того, что мне предстоит жить с мыслью о твоем позоре.
С отчаянием в душе Мэгги медленно повернулась, собираясь уйти. Но любовь бедной, испуганной матери оказалась сильнее всех страхов, владевших ею.
— Дитя мое! Я пойду с тобой. У тебя есть мать. Какое сладостное успокоение нашла убитая горем Мэгги в материнском объятии! В беде вся земная мудрость ничто в сравнении с- каплей простой человеческой жалости. Том круто повернулся и вошел в дом.
— Войдем, доченька, — прошептала миссис Талливер. — Он позволит тебе остаться: ты будешь спать в моей постели. Он не откажет, если я его попрошу.
— Нет, мама, — почти простонала Мэгги. — Я никогда не переступлю этот порог.
— Тогда подожди меня у ворот. Я соберу вещи и уйду с тобой.
Увидев мать, уже совсем одетую и в чепце, Том нагнал ее и вложил ей в руку деньги.
Самым масштабным произведением Джордж Элиот (псевдоним английской писательницы Мэри-Энн Эванс), настоящим шедевром стал роман «Мидлмарч» о провинциальном городке. В Мидлмарче творится немало ужасного – сомнительное обогащение, распри вокруг наследства, плетутся интриги, заключаются неудачные браки, но роман написан с мягкой иронией и проникнут типично викторианским оптимизмом.
«Адам Бид» – дебютный роман знаменитой английской писательницы Джордж Элиот. Одно из самых известных произведений в мировой литературе, мгновенно ставшее популярным с момента публикации в 1859 году. Главный герой, Адам Бид – трудолюбивый, порядочный, обладающий сильной волей и добрым сердцем плотник. Он без памяти влюблен в прекрасную Хетти Соррель. Но девушка отвергает любовь Адама ради Артура, внука местного сквайра. Их тайные свидания приводят к трагическим последствиям, разрушившим тихую и безмятежную деревенскую жизнь. На русском языке роман выходил больше ста лет назад, и теперь он вновь доступен для читателей.
Роман английской писательницы Джордж Элиот (1819–1880) «Мидлмарч» посвящен жизни английской провинции 1830-х годов.Автор с большой тонкостью и глубиной изображает конфликт между благородными, целеустремленными людьми передовых взглядов и тупым, ханжеским обществом стяжателей и мещан.Джордж Элиот. Мидлмарч. Издательство «Правда». Москва. 1988.Перевод с английского: И. Гуровой и Е. Коротковой.
«Даниэль Деронда» – роман выдающейся английской писательницы Джордж Элиот (англ. George Eliot, 1819-1880). *** Участь Гвендолин незавидна: живя в браке без любви, она жестоко страдает, пока на ее пути не встречается Даниэль Деронда… Другими знаменитыми произведениями писательницы являются романы «Миддлмарч», «Сайлес Марнер», «Ромола» и «Феликс Холт, радикал». Джордж Элиот, настоящее имя которой – Мэри Энн Эванс, является автором всемирно известных книг о превратностях человеческой судьбы.
Сайлес Марнер, искусный ткач и некогда уважаемый член небольшого религиозного общества, пережил предательство, людскую несправедливость и потерю с трудом заработанных долгими годами денег. Когда ничто, казалось бы, не вернёт замкнувшемуся и нелюдимому Сайлесу веру в жизнь и людей, в рождественские дни на его пороге появляется маленькая осиротевшая девочка. И душа отшельника оттаивает.«Сайлес Марнер» (1861) — самый предметный из «сельских» романов Джордж Элиот. Герои живут убедительной в глазах читателя жизнью, их окружает конкретный, узнаваемый мир.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.