Мелким шрифтом - [70]

Я достал брачное соглашение и положил рядом с ней на кровать.

— Возможно, ты этого документа не помнишь, но ты его подписала. Это брачное соглашение. Папа настоял, благолови Бог его душу. Честно говоря, тебе по этому договору не причитается ровно ничего, разве только рубашка, чтобы спину прикрыть. Рубашка, впрочем, прелестная.

Читая брачное соглашение, она стала постепенно съеживаться и оседать; так при грамотно организованном сносе рушится здание. Спина ее согнулась, голова опустилась на грудь, волосы свесились на лицо, взгляд метался по сторонам, не фокусируясь на строчках; потом кулак плюхнулся на край кровати, разжался, и брачное соглашение, шелестя страницами, довольно изящно спланировало на пол.

— Можешь не торопиться, — сказал я. — Прочтешь в удобное для себя время. Это — поистине лучшее творение моего отца. Он был поэт. Понимал человеческую природу как никто.

Она взглянула на меня, от смятения ее гладкий лоб прорезали морщины; а до меня вдруг дошло, что я забыл обдумать прощальную речь. Не отрепетировал свой уход из ее жизни.

Надо бы изречь что — то мудрое, запоминающееся, мелькнула мысль; но я лишь улыбнулся и сказал:

— Ну что ж. Пока — пока.

КЛАУЗУЛА 3.2 САМОУБИЙСТВО

УСЛОВИЯ И ПРИМЕЧАНИЯ УСЛОВИЙ И ПРИМЕЧАНИЙ

Подобно любому бесконечному циклу, даже условия и примечания, как я понимаю, имеют свои условия и примечания.

УСЛОВИЯ И СОСТОЯНИЕ КАССАНДРЫ

А греки были не дураки.

Я лишь один из сонма забытых оракулов.

Наша жизнь переполнена всевозможными предостережениями. Они везде; в документах: «Действуйте согласно инструкции!»; в Библии: «Не убий!»; в пословицах и поговорках: «Поспешишь — людей насмешишь!» И что мы делаем со всей этой премудростью? Мы на нее плюем.

Нам говорят: «Не превышайте скорость!» — а мы даем по газам, потому что «живем один раз, нет времени на всякие мелочи».

Стойте!

Жизнь и есть мелочи. Текст жизни меняется со временем, но надпись мелким шрифтом внизу листа остается неизменной: «Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях».

Остановитесь на минутку и подумайте об этом.

Вот вы вынырнули из тьмы небытия. В детстве все просто — не суй пальцы в розетку, не поперхнись, не играй со спичками. Вы превращаетесь в подростка, и требования к вам становятся настойчивей и строже: не кури, не умирай молодым, слушайся родителей (им виднее)! И вот вы уже земную жизнь прошли до половины, вы стареете, и требования начинают путаться — не спеши, лови каждое мгновение, умей радоваться мелочам, скажи жене, что любишь ее. А потом Время кончается, и стоит вам только начать что — то соображать и прислушиваться к простым истинам жизни, как вас безжалостно из нее выдергивают и вы обращаетесь в пшик.

Подвиньтесь, пожалуйста!

От кого: [email protected] Кому: [email protected] Копия: [email protected]

Тема: Верни мне мою селезенку!

Привет, Оскар — мой брат, сторож, босс и предатель.

У меня нет уверенности, что из — за моей диверсии ты лишишься всех своих клиентов, но не сомневаюсь, что некоторых ты все же потеряешь, и жизнь твоя станет сплошным кошмаром: тебе придется судорожно объяснять, каким образом деньги клиентов — миллионы фунтов! — превратились в никчемные бумажки, пестрящие убогими шутками.

А это значит, что тебе пора распрощаться с давно лелеемой мечтой о бабле, которое посыплется на тебя с фондовой биржи. Там не любят тех, кто в один день лишается крупных сумм. Бухгалтеры таких казусов не одобряют. Что, досадно? Ведь ты вот — вот должен был стать непристойно богатым. (Утешайся тем, что непристойным ты останешься при любых условиях.)

Я тихой сапой испортил — или подпортил? Или, может, подправил? — целую кучу договоров. Так что готовься к нашествию обозленных клиентов:[213]

Короче, ты влип по полной. И даже твой дешевый шарм тебя не спасет. Подозреваю, что твоя «полузвездная» слава юриста высшего класса скоро сдуется; я почти уверен, что Совет по этике предложит тебе освободить кресло. Не успеешь глазом моргнуть, как твоя слава сменится бесславием.

Если ты до сих пор еще не понял, это — предсмертная записка самоубийцы.

Но самоубийство тут не обычное. Кончаю с собой не я, простой смертный. Это корпоративное самоубийство — явление сугубо современное, чисто документальное. Я стираю себя с бумажной страницы; впредь надеюсь жить в более реальном мире. Твердо уверен водном: никто и никогда больше не наймет меня работать юристом. Эта уверенность дарит мне ощущение безмятежного благополучия.

Когда где — нибудь осяду, быть может, даже воспользуюсь той прекрасной зарплатой, которую ты мне собственноручно отписал, и займусь тем, о чем мечтал всегда: буду лечить людей, чтобы хоть отчасти компенсировать добром то зло, которое творил прежде. Помнишь день, когда я ухитрился вынудить тебя подписать мой новый трудовой договор?

Знаю, я чуточку исказил факты, и предвижу, что ты обратишься в судстребованием аннулировать договор, поскольку он был подписан в специально подстроенных обстоятельствах, дабы ввести тебя в заблуждение. Однако случись нам с тобой обсуждать вопрос о подстроенных, заведомо несправедливых обстоятельствах, мои собственные обстоятельства покажутся суду предельно несправедливыми. И потому взываю к твоему природному представлению о справедливости и прошу считать эти деньги компенсацией за ущерб. Надеюсь, у тебя хватит чувства чести оставить в силе мой новый договор; пусть он будет неким возмещением за то, что ты так подло опозорил мою жизнь. Возможно, Оскар, я тебя переоцениваю, но почему бы тебе не удивить меня? Почему бы не доказать, что я в тебе ошибался? Не строй из себя великого юриста, не пытайся меня одолеть; вспомни, что ты творил, брось яриться и — ради разнообразия — соверши достойный поступок.