Мелхиседек. Книга 2. Человек - [24]

Шрифт
Интервал

Есть еще и такой язык, как санскрит. На нем записаны какие-то индийские священные тексты, которые до этого в десятках поколений передавались друг другу устно. Ничего не можем про него сказать, кроме того, что это очень древний язык, который в настоящее время в повседневной жизни не используется, потому что он очень … сложный! В санскрите существует (внимание!) 4000 (четыре тысячи!) строгих правил! Какой из современных языков может похвастать таким количеством правил? Вот если бы на санскрите люди все же исхитрились говорить, а не только писать в свое время, то от него осталось бы сейчас правил сорок основных, и еще десяток вспомогательных. Тогда бы санскрит существовал на равных в общем бравом строю тех современных языков, которые человек за это время добросовестно "усовершенствовал" и "развил". А так - пусть обижается сам на себя.

А вот современный таджикский язык, наверное, представляет собой то, во что превратятся со временем все другие мировые языки, которые наберут столько же почтенных лет, сколько этот среднеазиатский ветеран. В настоящее время таджикский язык является языком аналитического типа, утратившим флективную падежную систему. То есть, обходится вообще без падежей. Рудаки, Фирдоуси и Саади писали еще с падежами, а потом их потомки язык развили и усовершенствовали до состояния "аналитического типа". Это такое коматозное состояние языка, при котором он может лишь поводить глазами и шевелить одним из пальцев безжизненной руки, а близкие родственники (таджики) из малейших нюансов этих проявлений остатков жизни извлекают правильные сведения и необходимую информацию о желаниях больного. Проще говоря, все, что говорится на таджикском, должно подвергаться мгновенному специфическому анализу, для чего надо или быть таджиком, или учить язык непосредственно у таджиков. Грамматики не осталось. Очевидно, это то, что ждет все остальные более молодые языки, потому что человек постоянно заботится о том, чтобы его речь стала более человеческой.

Естественно, что перекопать все языки на предмет их неуклонно устойчивого упрощения, задача очень интересная. Но этот интерес может удовлетвориться только на базе специальных знаний, так как, вытаскивая из лингвистических описаний различных языков то, что непосредственно говорит об их упрощении в веках, мы не везде можем распознать это упрощение, если о нем не говорится нелингвистическим, раскодированным и открытым текстом. Многие термины лингвистики пугают своими слогосочетаниями и взаимными комбинациями не хуже, чем свойства логарифмов или состав какой-либо химической смеси. Если знать лингвистику, то, несомненно, фактов можно привести намного больше, чем приводим мы. Но даже наши скромные сведения убеждают нас достаточно основательно в наших выводах. Поэтому, закругляя приведение примеров, просто отметим, что те тенденции, которые мы увидели в характеристиках некоторых языков, чье описание было достаточно простым для непрофессионала, чтобы увидеть то, что мы надеялись в нем увидеть, несомненно присутствуют и в тех языках, через дебри сложных терминов описания которых нам продраться не удалось.

Нам осталось еще два языка, первым из которых будет чешский. Итак, мы читаем: "В начале XY века язык избавляется от многих архаичных черт в грамматике и лексике". Такое читать особенно интересно! Получается, что люди говорили до пятнадцатого века архаично, а потом стали от этого избавляться. Надоело. Интересно, а как они вообще догадались, что они говорят архаично? Но даже не это самое интересное. А самое интересное то, что для того, чтобы жить стало легче и веселей, людям в очередной раз пришлось от чего-то в языке избавиться! Здесь надо правильно понимать - то, что перестало использоваться в языке (то есть, из всего массива имеющегося языка что-то стало уже непосильной ношей!) признается тут же архаичным (то есть, не соответствующим новому времени), и от него избавляются. Мы не найдем ни одного примера, когда для приведения языка в соответствие с новым временем, к нему что-то добавляется человеческим гением, или язык усложняется в ногу с усложняющимся уровнем информации! Из языка, наоборот, постоянно что-то выбрасывается или что-то попросту теряется в запарке дел (от форм глаголов до падежей включительно). Ничего другого не происходит. Как мог человек ранней цивилизации создать язык, который человек зрелой цивилизации постоянно присобачивает к своему времени путем остругивания синтаксиса, лексикона и грамматики, в результате чего от старого языка остаются только клочья? В том же чешском языке во второй половине IX века произошло то, что и должно было произойти: "чешский язык постепенно освобождается (!!) от лексических и фразеологических архаизмов, (внимание!) сложный синтаксис упрощается (!!!)". Вот так. Насоздавал пращур сложных синтаксисов по своей дикости, а перед самым двадцатым веком высокообразованный его потомок еле-еле все это упростил. Если есть более забавный анекдот, чем рассказ о том, как человек создал и усовершенствовал свой язык, расскажите мне его.

Ну и последний язык, на котором мы также остановимся несколько подробней. Еще один красивый язык: Грузинский. Остановимся мы на нем из-за того, что это один из самых древних языков на земле, развившийся очень давно и остающийся неизменным также очень давно. На грузинском языке говорили еще до нашей эры, рано появилась его письменность, а закрепился он в незапамятные времена и находится в законченной и совершенной форме уже 15 веков. Любой не только грузин, но и знающий грузинский язык негрузин может сегодня свободно читать и понимать сочинения от 5 до 18 веков, которые относятся к грузинской истории. Вряд ли какой язык еще может этим похвастать, но нам интересно другое - все процессы в языке уже свершились, если пятнадцать веков он один и тот же, следовательно, если и остались какие-то процессы, то как отголоски самых мощных языковых бурь прошедшего. Как слабые периферийные круги самых определяющих некогда возмущений его сердца. Есть ли сейчас отголоски процесса упрощения в грузинском языке? Судите сами, мы не специалисты по грузинскому языку, и материала по нему, в отличие от венгерского, практически нет, но даже при таком малом по объему материале и нашей малой компетенции удалось найти вот что.


Еще от автора Виктор Артурович Нюхтилин
Будущее настоящего прошлого

Еще одна книга Нюхтилина, как я понимаю вторая, практически чистая философия соединенная с физикой, но с удивлением ловлю себя на мысли, что все понимаю, и вспоминаю Воннегута: "Ученый, который не может объяснить чем он занимается пятилетнему ребенку, просто шарлатан". Нюхтилин умеет объяснить, следовательно сам понимает. Но как бы ни было, а как красиво думает этот человек!!! И тема так близка: случайно ли случайное и что такое случай?


Мелхиседек. Книга I. Мир

Автор данной книги без всяких шуток категорически не рекомендует ее читать убежденным буддистам, мусульманам, ортодоксальным христианам, евреям, марксистам, атеистам, русофобам, членам религиозных группировок любого толка, обладателям научных степеней и просто крупным специалистам в областях естествознания или гуманитарных наук, а также тем, кто уже все про все знает и не хочет знать ничего другого.Данное предупреждение необходимо сделать не только потому, что содержание нижеследующих текстов может показаться им наивным, ошибочным или возмутительным.


Мелхиседек Том 3. Бог

Кто мы? Откуда? Куда идем? Такие вопросы издавна стоят перед нами, и издавна же человечество имеет на них готовый ответ, записанный в Священном писании. Правда, за последние полторы сотни лет сказанное в Библии много раз подвергалось сомнению. Многие возникшие за это время теории происхождения Вселенной, Земли и жизни на ней в корне противоречат всему, что записано в Книге Книг.Однако все ли следует принимать на веру, что говорится официальной светской наукой? Не существует ли возможности, что на самом деле все обстоит не так, как нас учили в школе? Может быть, про этот мир все уже давным-давно известно и эти знания доступны не только академикам, но и всем, кто захочет их воспринять?В «Мире», первой части серии книг под общим названием «Мельхиседек», Виктор Нюхтилин объявил крестовый поход против многих научных догм, в особенности против материализма, теории относительности и теории эволюции.


Шпаргалки по философии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта

Главная тема книги — человек как субъект. Автор раскрывает данный феномен и исследует структуры человеческой субъективности и интерсубъективности. В качестве основы для анализа используется психоаналитическая теория, при этом она помещается в контекст современных дискуссий о соотношении мозга и психической реальности в свете такого междисциплинарного направления, как нейропсихоанализ. От критического разбора нейропсихоанализа автор переходит непосредственно к рассмотрению структур субъективности и вводит ключевое для данной работы понятие объективной субъективности, которая рассматривается наряду с другими элементами структуры человеческой субъективности: объективная объективность, субъективная объективность, субъективная субъективность и т. д.


История мастера

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Патафизика: Бесполезный путеводитель

Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.


Homo scriptor. Сборник статей и материалов в честь 70-летия М. Эпштейна

Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и  теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в  области филологии и  лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в  годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о  возможности целенаправленного обогащения языковых систем и  занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и  моделей мышления.


Хорошо/плохо

Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.


Философский экспресс. Уроки жизни от великих мыслителей

Эрик Вейнер сочетает свое увлечение философией с любовью к кругосветным путешествиям, отправляясь в паломничество, которое поведает об удивительных уроках жизни от великих мыслителей со всего мира — от Руссо до Ницше, от Конфуция до Симоны Вейль. Путешествуя на поезде (способ перемещения, идеально подходящий для раздумий), он преодолевает тысячи километров, делая остановки в Афинах, Дели, Вайоминге, Кони-Айленде, Франкфурте, чтобы открыть для себя изначальное предназначение философии: научить нас вести более мудрую, более осмысленную жизнь.