Меланхолия Синдзи Икари. Часть 1 - [160]

– Эээ… – растерялся служака. Списки у него были, вот только… и места тоже. Что из списков станет сразу ясно.

В принципе прапорщик ничего не нарушал и максимум что ему грозило, то устный выговор от начальства, да и тот скорее на публику, если визитёры станут упорствовать и что-то докажут. Ситуация то насквозь банальна, оказался бы молоденький офицер обычным для своего возраста мямлей, на которого чуть надавишь, он и соглашается и заселился бы NERV в казармы как миленький, а виноват кругом был бы только раззява-лейтенант. Сослуживцы бы ещё и посмеялись, эту ООН-овскую контору с особыми полномочиями много где недолюбливали. В общем, волноваться было не о чем. Да и кто кому что докажет тоже было неизвестно – Эндрю в себя верил, а один опасный вопрос это ещё не всё.

– Документов прибывших делегаций у меня нет и не водилось, – взяв себя в руки, с тщательно укрытой усмешкой, ответил Маккейн, – а списки постояльцев – документ секретный, у нас тут не черномазые бомжи из Нью Йоркских подворотен живут.

– Согласно пункту пятому, сто сорок седьмой статьи устава войск ООН, офицер особого подразделения NERV, в звании от младшего лейтенанта, имеет право доступа к любым документам, материалам и ордерам войск под эгидой ООН до 3-го уровня секретности включительно, – равнодушно и без малейшей запинки констатировал подросток, глядя на прапорщика, как на… мелкое пятнышко, внезапно обнаружившееся на чистой столешнице.

– Н-но…

– Статья семь, указа ООН об особом статусе NERV, пункт двадцать четыре: Чинение препятствий офицеру NERV, при исполнении им служебных обязанностей, классифицируется как саботаж и террористический акт соответственно, в зависимости от степени общественной опасности определяемой военным трибуналом, – взгляд синих глаз неуловимо изменился и Эндрю он очень не понравился. Так смотрел один его спятивший сослуживец в Ираке на пленного араба, перед тем как начать того методично резать, не обращая внимания на крики и попытки что-то рассказать. Вот точно также, абсолютно равнодушно и спокойно, лишь с самой маленькой тенью лёгкого интереса…

В этот момент все мысли Маккейна о золотой молодёжи и блатных конторах как-то разом исчезли…

Несколько часов спустя, одна из служебных гостиниц токийского полигона:

– Сандрес, третий этаж, номера с 315го по 323й, – не отрывая взгляда от папки сообщил Хъюга, протягивая ключи подошедшему блондину лет двадцати пяти.

– Есть.

– Сержант Ито, тоже третий этаж, номера с 329го по 337й, раздайте ключи своей группе.

– Спасибо, сэр, – девочка взяла связку и поспешила к своим, а я сделал запись в такой же папке как у Макото.

– Ишь ты, сээр, – довольно протянул крайне знакомый голос, со спины. – И когда только успел?

– Привет Мисато, ты закончила?

– Даа, – девушка встала рядом и заглянула на страницы, – всё как обычно. А вы как? Проблем не было?

– Никак нет, – Хъюга вытянулся и поправил очки, – всё по плану, мы уже заканчиваем.

– Хорошо, – Кацураги подавила зевок, – где там мой номер?

В ответ я молча протянул ей ключ с номерком и не отрываясь от папки вызвал следующего из трёх оставшихся сержантов, по совместительству – командиров групп. Приняв подарок, Мисато некоторое время наблюдала за нашими действиями, не мешая. Минута и представители младшего персонала конторы нас оставили, а я закрыл папку.

– Нда… – констатировала майор. – Что же с тобой делать?…

– Это риторический вопрос? – поворачиваюсь к девушке.

– Да, не обращай внимания, – быстро махнула та рукой, – ладно, я в номер, хочу немного отдохнуть перед разгрузкой Евы. И, Макото, как появится Рицуко со своими дашь мне знать?

– Конечно, Кацураги-сан.

– Вот и отлично. Всё, я у себя.

Проводив спину командира взглядом до лифта, Хъюга вздохнул и повернулся ко мне.

– Да, нам бы тоже не помешало отдохнуть, как считаешь, Синдзи-кун?

– Намекаешь на жребий по дежурству до появления доктора?

– Ты чертовски быстро всё схватываешь, – тепло усмехнулся лейтенант.

– Не вопрос, я подежурю, тут удобные кресла.

– Спасибо, кстати… – парень замялся.

– М?

– Я хотел уточнить… ну насчёт того положения про чинение препятствий. Понимаешь, я не могу вспомнить этот раздел, – Макото улыбнулся и застенчиво почесал затылок.

– А его и нет. Ты это знаешь, я это знаю, а вот тот прапор, как показала практика, устав ООН если и видел, то раза два и в закрытом виде.

– То-есть ты… Ха-ха-ха!… – лейтенант прижал руку к животу. – Из того что ты там наговорил, хоть что-то правда?

– Конечно, ты же зацепился только за этот момент, остальное честно взято из устава.

– Точно, что-то переутомился. Но это было сильно, ладно, держи, – мне протянули папку, – ещё раз спасибо, мой номер ты же знаешь? – киваю. – Отлично, ну всё, удачи.

Следующий день, утро.

Сонная Мисато заразительно зевнула и уткнулась лбом в стекло, хмуро глядя на проносящийся за окном пейзаж.

Спать мы вчера легли только к трём ночи, хотя лично мне никаких особых задач не поручалось, да и Кацураги больше оказывала моральную поддержку, но отдыхать нас всё равно никто отпускать и не подумал. Сама транспортировка Евы выдалась долгой, скучной и не оригинальной. Когда поздним вечером наконец прибыл грузовой дирижабль, Еву аккуратно отсоединили от экраноплана, она плавно легла на дно, где и была окутана тросами при помощи водолазов, после того как Бе-5000 неторопливо отошёл к другом причалу. Дирижабль поднатужился, набрал высоту и из морских глубин, обтекая потоками воды и шматами ила, величественно взмыло тело…