Меланхолия - [5]
Язаки посмотрел на меня. Он прекрасно понимал, что я пришла интервьюировать его. Обо мне он не знал ничего, да и откуда? Протягивая визитную карточку, я назвала свое имя. Он тотчас же стал рассказывать содержание своего фильма про террористку, и, слушая, я почувствовала его жажду жизни.
Простите, — произнес он, не отводя глаз. — Я вам тут всякого наговорил. Я просто не привык. Вы знаете, о чем будете говорить со мной? Ну что ж, я попробую ответить, если смогу.
Он смущенно умолк и засмеялся. Внешне он выглядел вполне здоровым, и только его глаза казались налитыми кровью. Такие глаза можно видеть у людей, принимающих наркотики, или у алкоголиков.
Я вам еще не представилась и не назвала тему нашего интервью.
— Да, точно. Ну что ж, я вас слушаю.
Он оценивающе улыбнулся. Его улыбка мне не понравилась. До сих пор у меня не было возможности близко познакомиться с людьми подобного рода, но я знала, что такая манера улыбаться, свойственна многим. Это у них врожденное. Работая над репортажем о детях японских эмигрантов третьего поколения, я как-то встретилась с одним хоккеистом, который улыбался точно так же. Эта улыбка появлялась бессознательно, когда ослабевал самоконтроль. Не знаю, как на моем месте вели себя другие женщины, я же страшно, до слез, конфузилась. Странное ощущение.
Я рассказала ему план нашего интервью, объяснив, что веду рубрику в японском женском журнале. Правда, мне пришлось отметить, что эта беседа — материал для будущей книги о людях, представляющих сегодняшнее американское общество. Язаки был одним из них. Я упомянула и о его гонораре.
Предлагаю пятьсот долларов за это интервью, и еще пять сот — по выходу книги. Устраивает? Прекрасно.
Тогда начнем прямо сейчас.
Я попросила разрешения записывать его слова и достала блокнот.
Вы действительно жили с бомжами? Верно.
Как давно это было? Три года. Это началось с тысяча девятьсот девяносто первого года, да, я уверен, что с весны девяносто первого.
По слухам, у вас не было никакой необходимости становиться бомжом.
Необходимости? Ну, говорят, что вы только делали вид.
Это не из-за отсутствия денег. Я думаю, что этот эксперимент был ответом на вопрос, который каждый из нас может себе задать. У меня была депрессия. Я не мог держать себя в руках. Это было чем-то вроде расплаты.
Я была разочарована. Я-то думала выявить экономические или социальные причины, которые привели японца в Нью-Йорк и там заставили сделаться бродягой. Я ожидала, что он расскажет о такой жизни. Но, судя по всему, Язаки собирался поведать что-то иное. Слушать его дальше? Почему он согласился дать это интервью? Прошу извинить меня за вопрос, который может показаться слишком прямым и невежливым. Я хотела бы знать, почему вы согласились дать это интервью? Мне нужно убедиться, что моя рана зажила окончательно, — ответил Язаки, скривившись.
Рана? Ага. Потому что я считаю, что из-за нее и стал бомжевать. Я думал исцелиться. Впрочем, я уже не такой. Я снял фильм. Вот почему я решил встретиться с вами. Должен заметить, я сам очень удивлен тем, что рассказал вам о Рейко. Честное слово.
Я тоже этому удивлялась. Язаки кивал, будто подтверждая свои слова.
Этот случай напомнил мне историю, которую как-то давно рассказал отец. Он работал в мэрии. У него был близкий друг, парень малость того. Он постоянно лежал в больницах, его выписывали, потом опять забирали, и так без конца. Не помню точно, как его звали: Фукуяма или Фукудзава, что-то вроде этого. Мне кажется, они познакомились еще в университете. Университет в провинции Сикоку был малоизвестный, хотя там имелся и физический факультет. Отец терпеть не мог преподавателей и не имел ни малейшего желания становиться одним из них, поэтому и поступил на должность в муниципалитет. Его приятель писал стихи и романы, при этом он даже не пытался найти какую-нибудь работу. Его родители были земледельцами, он им помогал и таким образом существовал, не испытывая особой нужды в работе. Отец не считал это правильным, но так или иначе поддерживал его, особенно когда того укладывали очередной раз в больницу или выпускали оттуда. Попасть в больницу было несложно, а вот выйти — тут отцовский друг должен был подвергнуться своего рода тестированию. Вроде бы ничего. Но однажды отец пришел домой и стал мне рассказывать про этот тест. В тот день его друг облажался. Сначала врач ему сказал: «Господин Фукуяма, я не могу вас сегодня выписать, вы понимаете это, не так ли?» Тогда друг стал психовать, плакать, орать, повторяя: «Но ведь я совсем выздоровел!» Все это продолжалось без малого час. Конечно, ему попытались объяснить, почему его нельзя считать здоровым.
Со мной тоже самое. Сколько времени я вам рассказывал о той террористке? Минут тридцать.
Абсолютно ненормально. Хотя я знаю, что сам не вполне…
Это единственная причина, по которой вы решили встретиться со мной? То есть вы хотели убедиться, как зарубцевались ваши раны? Да. И зажили очень скоро.
Скоро? С того времени, как я понял, что способен с кем-либо раз говаривать.
Я почувствовала себя в тупике, из которого нет выхода. «Как вы оцениваете свою жизнь в тот период? О чем вы тогда думали? Как вы общались с другими бездомными? Не думаете ли вы, что бомжи в какой-то мере присущи изнанке любого большого города?» — говорить об этом потеряло всякий смысл. Тем не менее, я была заинтригована. Я спрашивала себя, можно ли найти где-нибудь в Японии такого человека. Конечно, есть люди, действительно сломленные бедностью и обществом, но это совсем не то, о чем говорил Язаки. Тогда я задала ему еще один вопрос:
Данное произведение, является своеобразным триллером, однако убийство так и не состоится. Вся история, зачаровывает и одновременно приводит в ужас. Вполне возможно, что в процессе знакомства с этим произведением, появится необходимость отложить книгу, и просто прийти в себя и подождать пока сердце не перестанет бешено биться, после чего обязательно захочется дочитать книгу до конца.
Рю Мураками в Японии считается лучшим писателем современности. Его жестокая, захватывающая, экстремальная проза определяет моду не только в словесности, но и в кино. «А ты сам-то знаешь, почему Ван Гог отрезал себе ухо?» Именно под влиянием этой загадки Миясита, хрупкое я этой истории, решит попробовать развлечься новой игрой (которая станет для него смертельной) — садомазохистскими отношениями. Как в видеоигре, захваченный головокружительным водоворотом наслаждений, в дурмане наркотиков, он дойдет до убийственного крещендо и перейдет границу, из-за которой нет возврата.ЭКСТАЗ — первый том трилогии, включающей МЕЛАНХОЛИЮ и ТАНАТОС, — был впервые опубликован в 2003 году.
Роман о молодежи, ограничившей свою жизнь наркотиками и жестким сексом. Почувствовав себя в тупике, главный герой не видит реального выхода.
«Экстаз», «Меланхолия» и «Танатос» – это трилогия, представляющая собой, по замыслу автора, «Монологи о наслаждении, апатии и смерти».
Легкомысленный и безалаберный Кенжи «срубает» хорошие «бабки», знакомя американских туристов с экзотикой ночной жизни Токио. Его подружка не возражает при одном условии: новогоднюю ночь он должен проводить с ней. Однако последний клиент Кенжи, агрессивный психопат Фрэнк, срывает все планы своего гида на отдых. Толстяк, обладающий нечеловеческой силой, чья кожа кажется металлической на ощупь, подверженный привычке бессмысленно и противоречиво врать, он становится противен Кенжи с первого взгляда. Кенжи даже подозревает, что этот, самый уродливый из всех знакомых ему американцев, убил и расчленил местную школьницу и принес в жертву бездомного бродягу.
«Дети из камеры хранения» — это история двух сводных братьев, Кику и Хаси, брошенных матерями сразу после родов. Сиротский приют, новые родители, первые увлечения, побеги из дома — рывок в жестокий, умирающий мир, все люди в котором поражены сильнейшим психотропным ядом — «датурой». Магическое слово «датура» очаровывает братьев, они пытаются выяснить о препарате все, что только можно. Его воздействие на мозг человека — стопроцентное: ощущение полнейшего блаженства вкупе с неукротимым, навязчивым желанием убивать, разрушать все вокруг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
«Танатос», вслед за романами «Экстаз» и «Меланхолия», завершает трилогию, представляющую собой по замыслу автора «монологи о наслаждении, апатии и смерти», и является для читателя своего рода ключом. Садомазохистские отношения здесь отражают растущее напряжение в общественных отношениях, доведенное до наивысшей точки.
Швецию охватила волна самоубийств: в разных уголках страны подростки лишают себя жизни самыми жуткими способами. Общий знаменатель в этих случаях – старые кассетные плееры с записями музыки, от которой становится не по себе даже полиции и автор которой – некто Голод. Вскоре Йенс Хуртиг, ведущий расследование, понимает, что самоубийства неясным образом связаны с чередой убийств влиятельных людей. И эта связь гораздо страшнее, чем можно было вообразить. Музыка, живопись, подавленные желания и задушенная ненависть, детские душевные травмы, месть, Бог и отсутствие Бога, неутолимая жажда жить и умереть – все это сплетается в клубок, распутать который пытаются герои романа, каждый по-своему.«Стеклянные тела» – первая книга из задуманной трилогии «Меланхолия».
Шестнадцатилетние Мерси и Нова сбегают из лечебницы для девушек, подвергшихся сексуальной эксплуатации. Сотрудник уголовного розыска Кевин Юнсон расследует преступление, связанное с сетевой секс-торговлей. Расследование приводит Юнсона к Мерси и Нове, но также заставляет его столкнуться с тайнами из собственного прошлого. “Из жизни кукол” — вторая книга в трилогии криминальных романов под общим названием “Меланхолия”. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.