Механические птицы не поют - [28]

— Но ты сказал, что не сможешь никуда меня устроить…

— Я не сказал, что не буду стараться. Ох, Эльстер… Мне правда жаль, что я не могу просто тебе помочь.

— Но ты обещал мне пытаться, — тихо сказала она, сжимая его руку. — Мне никто ничего хорошего по-настоящему не обещал, Уолтер.

— А еще мне жаль, что я первый, — усмехнулся он. — Ладно. Лучше я пообещаю тебе нечто очень хорошее, то, что я точно смогу тебе дать. Ты пробовала местные яблочные пироги?

Палатки с едой были ярко-желтыми. Уолтер остановился у той, что торговала выпечкой и кофе, и предложил Эльстер выбирать. Она осторожно сняла очки и стала оглядывать прилавок.

— Уолтер, я понятия не имею, что это все такое, но хочется всего.

На широком складном столе были разложены лотки из вощенной бумаги. Уолтер различил несколько видов пирогов, орехи в меду, восточную сладость, по виду похожую на бежевый пух и множество видов печенья. Все остальное было для него было такой же загадкой, как для Эльстер.

— Я тоже понятия не имею, что такое большинство из этого. Хочешь, чтобы я выбрал?

Она неуверенно кивнула. Уолтер, усмехнувшись, указал торговцу на два лотка и попросил два стакана кофе.

— Держи. Я помню, когда я только сюда прибыл, в кафе попробовал этот пирог, и понял, зачем ехал.

В Кайзерстате было принято густо посыпать пироги корицей с сахаром, а в яблочную начинку лить карамель. Подавали его теплым или, как здесь, держали подогретым. С горячим кофе он мог придать сил для любого свершения. Даже для того, чтобы пережить последний день в любимом городе.

Уолтер подумал, стоит ли ему вытрясти остатки сбережений и купить себе приличный костюм, чтобы отца не хватил удар при виде надежды рода Говардов в старой шинели, но потом решил, что он переживет и это испытание.

В одной из палаток они купили Эльстер простое серое платье для встречи с будущим работодателем и черный шерстяной брючный костюм в дорогу. Уолтер хотел попросить ее больше не разыгрывать спектакля про бабушку, но она и не собиралась этого делать. Торговцем оказался невысокий, полный мужчина и Уолтер краем уха услышал, как Эльстер что-то мурлычет ему об игрушечных медвежатах. В результате обновки Эльстер обошлись ему всего в две монеты, хотя Уолтер бы предпочел заплатить полную цену. Она переоделась, и Уолтер видел, как она с отвращением выбросила прошлые вещи в мусорный бак рядом с одной из палаток.

Потом Эльстер потащила его к темно-синей палатке ювелиров. Пока она перебирала цепочки, подвески и кольца, Уолтер разглядывал широкий кожаный браслет, перевитый серебряной цепью. Браслет чем-то особенно привлекал его. Наверное тем, что идеально подходил Музыканту Уолтеру — простая вещь, недешевая, но не броская.

Пока он предавался размышлениям над браслетом, Эльстер зачем-то вцепилась в совершенно дикарское колье из толстых цепей рыжего золота.

— Смотри, Ганс, какая прелесть!

— Оно не идет твоей изящной шейке, милая, — улыбнулся Уолтер.

— Да нет же, ты только посмотри, как оно блестит!

Уолтер честно разглядывал колье и слушал разглагольствования купца о том, сколь драгоценную вещь выбрала «златоглазая фройляйн», и как колье прекрасно подходит к ее волосам. Потом ей надоела эта игра, она вернула украшение торговцу и быстрым шагом отошла к другой палатке.

Начинало темнеть. До отправки дирижабля оставалось четыре часа. До аэродрома ехать было около получаса, с учетом того, что улицы были почти пусты — большинство горожан оставались на ярмарке до закрытия.

— Устала? — спросил он Эльстер, которая довольно улыбалась, как кошка, наевшаяся сметаны.

— Не очень. Давай еще кофе, посмотрим, что там на помосте и поедем?

— Хорошо, — улыбнулся ей Уолтер.

На помосте в цветах зажигались золотые огни. Когда они подошли, зазывала как раз закончил представлять следующего артиста.

— …Томас Штармвайд!

На сцену вышел мужчина в темно-синем старомодном камзоле. Внешность его была столь необычна, что Уолтеру сперва показалось, что на него навели морок.

Томасу явно недавно разменял пятый десяток. Высокий, худой и рыжий, как лис. На лиса он и был похож настолько, что Уолтеру казалось, что чародеи усилили это сходство. Тонкие губы, длинный нос и узкое лицо, и улыбка, полная белоснежных зубов, похожих на клыки. Настоящий лис, с узкой мордой, тронутой пеплом седины. Но угрожающе он не выглядел, выражение лица у него было тоже лисье — лукавое, но не злое.

— Я приветствую этот город с такой же радостью, с какой он приветствовал меня! — громко сказал он, делая шаг к краю сцены и распахивая руки будто для объятия. От его движения в стороны разлетелись пара десятков белоснежных голубей. Казалось, он вытряхнул их из рукавов.

Люди у помоста отозвались одобрительным гулом. Уолтер, спохватившись, стал за спину Эльстер, положил руки ей на плечи и снял с нее очки. Она благодарно кивнула и подалась назад, плотнее прижимаясь к нему и не отрывая взгляд от сцены.

— Я тысячу раз выходил в море, две тысячи раз поднимался в небо и видел все рельсовые пути пяти стран! Снежная Гардарика встречала меня так же радушно, как и цветочная Флер, и даже надменная, обожженная солнцем Энотрия была рада моей труппе! Я привез вам по кусочку каждой страны, в которой бывал, чтобы увековечить мою любовь к Кайзерстату!