Мегрэ в Нью-Йорке - [18]

Они серьезно посмотрели друг на друга, поскольку оба сделали из случившегося одинаковые выводы.

С какого-то времени кому-то стало известно, что Анджелино может что-то рассказать, а это «что-то» угрожало чьему-то покою.

Мегрэ вспомнил нервный облик и почти хрупкую фигурку Маленького Джона, его холодные светлые глаза, в которых не отражалось никаких человеческих чувств. Может быть, именно он и ость тот человек, который способен, не дрогнув, дать убийцам поручение, которое они выполнили сегодня утром?

А ведь Маленький Джон когда-то жил на Сто шестьдесят девятой улице как раз напротив дома портного!

Кроме того, если верить письмам к сыну, — а в них было нечто искреннее и трогательное, — Маленький Джон чувствовал какую-то угрозу и, несомненно, опасался за свою жизнь!

Сын его исчез, едва ступив на американскую землю.

— Они убивают… — после долгого молчания сказал Мегрэ, словно это был итог его размышлений.

Так оно и было. Он подумал о Жане Мора и теперь, уже зная, что в игру вступили люди, способные на убийство, чувствовал угрызения совести.

Он же должен был охранять молодого человека, обратившегося к нему за помощью. Не сделал ли он ошибку, несерьезно отнесясь к его опасениям и не обратив внимания на предостережения г-на д'Окелюса?

— Итак, — начал О'Брайен, — мы имеем дело с людьми, которые защищаются или, вернее, нападают, чтобы защититься. Я спрашиваю себя, дорогой Мегрэ, что можете предпринять вы? Нью-йоркская полиция вряд ли захочет, чтобы вы вмешивались в ее дела. Да и на каком основании? Речь ведь идет о преступлении, совершенном на американской территории. Анджелино давно уже американский гражданин. И преступники, конечно, тоже. Мора принял наше подданство. Мак-Джилл родился в Нью-Йорке — я навел справки. К тому же эти двое не будут замешаны в дело, вот увидите. Что касается молодого Мора, то никто не подавал никаких жалоб, а его папаша как будто тоже не собирается это делать.

Вздохнув, он поднялся:

— Это все, что я могу вам сказать.

— Вам известно, что сегодня утром моего бульдога не было на посту?

О'Брайен понял, что Мегрэ говорит о Билле.

— Вы мне не говорили, но я мог бы держать пари, что так оно и есть. Ведь кто-то должен был до утра сообщить о вашей вчерашней поездке на Сто шестьдесят девятую улицу. Знаете, на вашем месте я был бы крайне осторожен при переходе улиц. И еще избегал бы пустынных мест, особенно по вечерам. Ведь человека не обязательно сбивать. Можно, проезжая мимо на машине, дать очередь из автомата.

— Я-то думал, что гангстеры существуют только в романах и фильмах. Да и вы говорили мне то же самое, а?

— А я и не говорю о гангстерах. Просто даю совет. Оставим это. Как у вас дела с плаксивым клоуном?

— Я дал ему задание, и он должен либо позвонить, либо зайти в «Бервик» в течение дня.

— Если только с ним ничего не случится.

— Вы так думаете?

— Я ничего не знаю. И не имею права ни во что вмешиваться. Мне бы очень хотелось, чтобы вы последовали моему примеру, но, очевидно, это бесполезно.

— Да.

— Что ж, желаю успеха. Позвоните, если будет что-нибудь новенькое. Может, я совершенно случайно увижу моего коллегу из нью-йоркской полиции, который занимается этим делом. Не исключено, что в разговоре он поделится со мной кое-какими сведениями, которые смогут вас заинтересовать. Не приглашаю вас позавтракать: иду на ленч с двумя моими шефами.

Все это было не похоже на первую их встречу и беседу, пронизанную хорошим настроением и легким юмором.

У обоих было тяжело на сердце. Эта улица в Бронксе с итальянскими лавками и детворой, где жизнь текла, как в предместье, и где неуверенной походкой прогуливался старик, которого сегодня зверски сбили машиной…

Мегрэ хотел было зайти перекусить в кафетерий, но так как «Сент-Рейджи» был недалеко, решил заглянуть туда в бар. Он ничего не ожидал, разве что увидеть Мак-Джилла, который вроде бы заходит туда выпить коктейль.

В самом деле, тот оказался в баре в обществе очень хорошенькой женщины, Он заметил комиссара и, здороваясь, привстал.

Должно быть, потом он рассказал о нем своей даме, так как та с любопытством принялась разглядывать, Мегрэ, не переставая при этом курить сигарету, испачканную помадой.

То ли Мак-Джилл действительно ничего не знал, то ли обладал незаурядной выдержкой — казалось, он чувствует себя превосходно. Мегрэ пил коктейль в одиночестве, и потому Мак-Джилл, извинившись перед дамой, встал и подошел к комиссару с протянутой рукой:

— Я не сержусь, что вижу вас здесь: после того, что произошло вчера, мне хотелось поговорить с вами.

Мегрэ сделал вид, что не замечает его руки, и секретарь сунул ее в карман.

— Маленький Джон вел себя с вами грубо и, что еще хуже, бестактно. Поверьте, он не столько зол, сколько именно бестактен. Привык, что все ему подчиняются. Малейшее препятствие, малейшее противоречие раздражают его. Ну и, наконец, у него весьма своеобразное отношение к сыну. Это, если хотите, интимная, тайная сторона его жизни, которую он ревниво охраняет. Вот почему он рассердился, увидев, что вы против его желания занялись этим делом. Могу сказать по секрету, что после вашего приезда он перевернул вверх дном Нью-Йорк, чтобы отыскать Жана Мора. И отыщет — возможности у него есть. Конечно, во Франции, где вы могли бы ему как-то помочь, он не отказался бы от вашего участия в поисках. А здесь, в городе, которого вы не знаете…