Мегрэ и сумасшедшая - [30]

Старая дама приходила сюда ежедневно, если стояла хорошая погода. Так же, как и стоящая сейчас рядом с ним старушка, которая кормила крошками хлеба подлетающих все ближе птиц.

Разве это не поддерживало силы? Жизнь, видимая отсюда, казалась простой и несложной.

— Хорошо здесь, правда?

— Ты пришел сюда из-за нее?

— Да, — признался Мегрэ. — Мне хотелось хотя бы раз в жизни посидеть на скамейке, — и добавил поспешно: — Особенно вместе с тобою.

Домой они не пошли. Решили поужинать в своем любимом ресторане на площади Викторьез.

Они с аппетитом съели прекрасно приготовленную телятину под соусом, потом котлеты из ягненка, наконец, пирожное с земляникой.

— Это редко случается, — тихо сказала госпожа Мегрэ.

— Что?

— Чтобы ты посвятил мне почти весь день. Могу поспорить, ты завтра позвонишь и скажешь, что не придешь на обед.

— Возможно. Даже очень. Завтра у меня встреча с жандармом.

— Ты так называешь эту бедную женщину?

— Бедная женщина, которая скорее всего убила свою тетку.

— Это не было преднамеренным убийством?

— Хочешь ее защитить?

— Нет, но я много о ней думала. Ты говорил, что она некрасива. И такой была в молодости?

— Наверное.

— Если она не пользовалась успехом, ей пришлось завлекать мужчин по-иному.

— Из тебя получился бы хороший адвокат.

— Пятьдесят пять лет! Так ты говорил, правда? Изо всех сил держалась за Марселя, думая, что это последний.

— Она до сих пор цепляется за него, не зная, что с ним случилось.

— Тебе не кажется, что она попытается скрыться?

— Инспектор постоянно дежурит перед ее домом.

— Не хотелось бы мне быть на твоем месте завтра утром.

— Мне бы тоже хотелось быть в другом месте. Госпожа Мегрэ поняла ход мыслей своего мужа, когда он сказал:

— Сын Марелла ни за что на свете не хочет быть полицейским. Если бы у нас был сын, что бы мы ему посоветовали?

Держась за руки, они направились в сторону бульвара Ришар-Ленуар и долго шли молча.

Глава 7

Точно в девять старый Жозеф впустил Анжелу в кабинет Мегрэ. Комиссар посмотрел на нее иначе, чем обычно, с каким-то смущением, может быть, потому, что вспомнил вчерашние слова жены. Он даже поднялся, чтобы с нею поздороваться.

«Она действительно некрасива», — подумал Мегрэ. Был бы он так же суров с нею, если бы она была красивой женщиной?

— Поставьте чемоданчик и садитесь.

Все было приготовлено. Лапуэнт сидел за столом, готовый стенографировать.

— Кажется, уже девять, правда? Я не пошла к клиентке, у которой должна была быть в восемь. Вторая уже ждет меня. Из-за вас я теряю в заработке.

Вчера — он знал об этом из рапорта инспекторов — она вернулась домой сразу после мессы и больше не выходила. Свет в комнате горел до поздней ночи. Никто к ней не приходил. Она одна провела эти часы ожидания. Может быть, поэтому была сегодня такая бледная и подавленная.

Мегрэ поднял трубку.

— Пожалуйста, проверьте, пришел ли судья Либо?

Он слышал звонок телефона, раздавшийся в тишине.

Мегрэ закурил трубку и сказал Анжеле Луге:

— Вы можете закурить.

— Очень мило с вашей стороны. Последняя папироса приговоренного, да?

— Сейчас самое время перейти к сути дела. Возможно, я задам вам вопросы, которые уже задавал, но, надеюсь, в последний раз.

Можно было подумать, что погода участвовала в этой беседе, создавая угрюмое и мрачное настроение — после двух прекрасных солнечных недель небо покрылось тучами, и Париж тонул в мелком дожде.

— Вы знали о каких-либо врагах вашей тетки?

— Нет.

Она была спокойная и понурая, как погода. На лице не было никакого выражения.

— А о друзьях?

— Тоже нет. Я не знаю никого из ее друзей.

— Вы были единственным человеком, которого она принимала в своей квартире на набережной Межесери?

— Насколько я знаю, да.

— Вы с нею договаривались о встрече?

— У тетки не было телефона. Я хотела провести, но она отказалась.

— Почему вы к ней приходили?

— Я была единственной ее родственницей.

Как обычно, на ней был черный костюм, и она выглядела одетой в траур.

— Вы знали, когда ее можно застать дома?

— Да.

— Вы знали, как она проводит свой день?

— Всегда одинаково.

— С утра шла за покупками, верно?

— Да.

— После обеда, насколько я помню, немного дремала в кресле.

Она кивнула.

— Позже, если была хорошая погода, она шла в парк Тюильри и сидела там на скамейке.

— Обо всем этом мы уже говорили.

— У меня есть причины, чтобы повторить все это. Вы ее не любили?

— Нет.

— Вы все время помнили о тех жалких ста франках, которые она дала вам, когда вы, будучи беременной, просили ее

— Такие вещи не забываются.

— Но, несмотря на это, вы к ней приходили. Сколько раз в месяц?

— Раз, иногда два.

— Всегда в одно и то же время?

— Почти всегда. Работу я кончаю в шесть.

— Она просила вас садиться?

— Я не ждала, пока она попросит. В конце концов это была моя тетка.

— И вы были единственной ее наследницей?

— Да.

— Вы об этом думали?

— Я говорила себе, что это обеспечит мою старость. Профессия массажистки более тяжела, чем кажется, и требует физических сил. Через несколько лет я буду слишком стара.

— В то же время вы занимали у нее деньги?

— Время от времени. Люди моей профессии не всегда могут зарабатывать. Например, летом большая часть моих клиентов уезжает из Парижа, некоторые на два, три месяца.