Мегрэ и клошар - [31]

— И когда же мне будет разрешено вернуться на судно?

— Возможно, завтра.

— Никуда я с вами не поеду!

— В таком случае есть шансы, что вы уже никогда больше сюда не попадете.

— Что такое вы говорите?

Он сжимал кулаки, и в какое-то мгновение Мегрэ подумал, что Жеф сейчас набросится на него.

— А жена? Ребенок? Что за истории вы тут навыдумывали? Я пожалуюсь своему консулу.

— Вы вполне можете это сделать.

— Вы смеетесь надо мной, да?

Он все ещё никак не мог поверить в то, что услышал.

— Да как же это можно — вот так запросто явиться на баржу и арестовать её владельца ни за что ни про что?

— Я вас не беру под стражу.

— Тогда как же вы это называете?

— Я увожу вас в Париж, чтобы устроить очную ставку со свидетелем, который пока не транспортабелен.

— Да я же его совсем не знаю… Вытащил из воды поскольку он звал на помощь. Эх, знал бы я…

Появилась жена Жефа и спросила его о чем-то по-фламандски. Он стал ей пространно объяснять. Она по очереди посмотрела на всех троих мужчин, затем вновь заговорила, и Мегрэ был готов поручиться, что она советовала мужу последовать за комиссаром.

— И где же вы собираетесь меня устроить на ночь?

— Вам предоставят койку на набережной Орфевр.

— В тюрьме?

— Нет. В Уголовной полиции.

— Хоть переодеться-то я могу?

Комиссар не возражал, и Жеф исчез вместе с супругой. Хуберт, оставшись наедине с Мегрэ, упорно молчал, рассеянно поглядывая на прохожих и проезжавшие по набережной автомобили. Мегрэ тоже помалкивал, чувствуя, что измотан этим беспорядочным и бессвязным допросом, в течение которого он раз десять, потеряв всякую надежду, приходил к выводу, что ему ничего не удастся добиться.

Хуберт заговорил первым, причем примирительным тоном.

— Не стоит заострять внимание на поведении Жефа… он очень вспыльчив, но в целом неплохой парень.

— Виллемс знал о его отношениях с дочерью?

— На борту судна не так-то легко что-то утаить.

— Как вы думаете, одобрял ли он этот брак?

— Меня тут не было…

— И вы тоже считаете, что как-то вечером он упал в воду со сходней, потому что был пьян?

— Знаете, такое случается частенько. Немало моряков погибли именно таким образом.

Было слышно, как в каюте горячо спорили по-фламандски, при этом голос Аннеке о чем-то умолял, а её мужа звучал гневно. Не угрожал ли он снова, что и не подумает поехать с комиссаром?

В конечном счете верх взяла она, ибо Жеф все же появился на палубе с ещё влажными, тщательно причесанными волосами. Его белая рубашка хорошо оттеняла загар, а почти новый голубой костюм, галстук в полоску, черные полуботинки создавали впечатление, будто он собрался на воскресную мессу.

Он перебросился несколькими фразами по-фламандски с братом, не глядя на Мегрэ, сошел на берег, подошел к черной автомашине и остановился возле нее.

Комиссар открыл дверцу. Невё наблюдал за ними с нескрываемым удивлением.

— Мы куда, патрон?

— На набережную Орфевр.

Уже стемнело, когда они добрались до места назначения. Мимо проносились то деревья, то домишки какой-то деревни, пока они не добрались до серых улочек Большого Парижа.

Мегрэ за все это время не проронил ни слова, дымил трубкой, забившись в угол. Жеф Ван Хутте тоже держал рот на замке, так что Невё, немало удивленный столь непривычной тишиной, прикидывал так и сяк в уме, что же могло произойти на барже.

В конце концов он не выдержал и рискнул спросить:

— Все прошло удачно, патрон?

Не получив ответа, он тоже умолк и сосредоточился на своих функциях водителя.

Во двор Уголовной полиции они въехали уже в восемь часов вечера. Свет горел всего в нескольких окнах здания, но старина Жозеф был все ещё на посту.

В комнате инспекторов сидели только три-четыре человека, в том числе Лапуэнт, который что-то печатал на машинке.

— Организуй, чтобы принесли сандвичи и пива.

— На скольких человек?

— На двоих. Нет, на троих, так ты, возможно, мне понадобишься. Ты ведь свободен сейчас?

— Да, патрон.

В кабинете Мегрэ речник выглядел ещё более высоким, крупным и худым, чем обычно; черты лица заострились.

— Можете садиться, месье Ван Хутте.

Услышав слово «месье», Жеф насупился, ибо усмотрел в этом какую-то угрозу для себя.

— Сейчас принесут перекусить…

— Когда я смогу увидеть своего консула?

— Завтра утром.

Устроившись за столом, Мегрэ позвонил жене.

— Ужинать не приду… Нет… Возможно, задержусь допоздна.

Его супруга, должно быть, изнывала от желания задать ему множество вопросов, но позволила себе всего только один, зная интерес, который её муж проявил к клошару.

— Он не помер?

— Нет…

Она не стала спрашивать задержал ли он кого-нибудь. Раз он звонил из своего кабинете и собирался провести там часть ночи значит там шел или вот-вот должен был начаться допрос.

— Всего хорошего.

Он, не скрывая досады, взглянул на Жефа.

— Я же просил вас сесть.

Он чувствовал себя как-то неуютно при виде этой громадины, неподвижно застывшей посредине помещения.

— А если мне не хочется? Мое право: хочу стою, хочу сижу, не так ли?

Мегрэ ограничился тем, что вздохнул и стал терпеливо дожидаться гарсона из пивного зала «Дофин», который должен был появиться с минуты на минуту с пивом и сандвичами.

Глава седьмая

Эти ночи на набережной Орфевр, которые в восьми случаях из десяти заканчивались признанием подозреваемых, со временем обрели свои правила, если не традиции, как театральные пьесы, сыгранные не одну сотню раз.