Медвежонок Паддингтон в центре Лондона - [18]
Паддингтон перевёл дух, положил чемодан поверх коробки, а потом, крепко обхватив и то и другое двумя лапами, вихляющейся походкой двинулся в сторону улицы Портобелло.
Даже среди прочих садовых скульптур мистера Криспа шар казался довольно крупным, на улице же выяснилось, что он велик непомерно. Паддингтону то и дело приходилось останавливаться, чтобы передохнули лапы, а один раз он случайно наступил на решётку возле магазинной витрины и чуть было не свалился и не перебил стёкла.
Словом, он страшно обрадовался, когда, в очередной раз выглянув из‑за своей ноши, он увидел невдалеке небольшую очередь и знакомую табличку – «ЛОНДОНСКИЙ АВТОБУС».
Едва он встал в очередь, как подкатил автобус и сверху донёсся голос кондуктора, призывающий пассажиров поторопиться.
– Давай-ка поживей, – сказал какой-то дяденька, приходя Паддингтону на помощь. – Вон там впереди свободное место.
Медвежонок не успел и глазом моргнуть, как его впихнули в автобус, а чьи-то сердобольные руки доставили следом его коробку и утвердили в проходе у самой кабины водителя.
Только Паддингтон приподнял шляпу, чтобы поблагодарить за помощь, как автобус дёрнулся и покатил дальше.
Паддингтон рухнул на сиденье, утирая лоб, но тут же в изумлении уставился в окошко. Да и было чему удивляться: погода стояла тихая и ясная, а снаружи почему-то донёсся громкий раскат грома.
Секунды две гром звучал совсем близко, и Паддингтон даже задрал голову в надежде увидеть ещё и молнию, но на небе, как выяснилось, не было ни облачка.
Тут по лестнице простучали тяжёлые шаги, и из верхнего салона явился кондуктор.
– Мать честна́я! – послышался через секунду его ошарашенный голос. – Эт-то ещё что такое?
Паддингтон обернулся, чтобы узнать, в чём дело, и тут у него чуть глаза не вылезли на лоб.
Только что коробка, целенькая и безвредная, аккуратно стояла у его ног. Теперь же в боку у неё зияла дыра.
А самое ужасное – круглое «одолжение» лежало в другом конце прохода!
– Твоё? – коротко поинтересовался кондуктор, выразительно ткнув пальцем сначала в каменный шар у своих ног, а потом в Паддингтона.
– Кажется, – уклончиво ответил медвежонок.
– Только медвежьих каменюк мне и не хватало, – с неудовольствием проговорил кондуктор и выразительно ткнул пальцем в инструкцию у себя над головой. – Вон, тут ясно сказано: «Пассажиры могут оставлять багаж под лестницей только с разрешения кондуктора». Ну а я тебе никакого разрешения не давал. И не дам, хоть ты тресни. Эта штуковина и так мне любимую мозоль отдавила!
– Это не медвежья каменюка, – запротестовал Паддингтон. – Это «последний штрих».
Кондуктор протянул руку и позвонил в звонок.
– Вот я тебя самого сейчас заштрихую, если будешь пререкаться, – посулил он. – Давай-ка слезай подобру-поздорову.
Похоже, кондуктор собирался высказать ещё целый ряд соображений о медведях-пассажирах вообще и о Паддингтоне с его каменюкой в частности, но тут слова застряли у него в горле. Дело в том, что, едва автобус затормозил, камень покатился по проходу обратно и громко бухнул в стенку кабины.
В водительском окошке мелькнула сердитая физиономия. Автобус снова тронулся, шар снова покатился по проходу и снова наехал на кондукторскую мозоль.
– Ну всё, хватит! – заорал тот, приплясывая и пытаясь дотянуться до звонка. – Мы и так уже проскочили одну обязательную остановку и две «по требованию»![21]
Не успел он договорить, как камень снова сорвался с места, заурчал и бухнул в водительскую стенку, покрыв гул возбуждённых голосов.
Секунды на две автобус буквально встал на дыбы, точно одна его половина приросла к месту, а другая рвалась вперёд. Потом, скрипнув тормозами, он замер у обочины, и в салон тут же ворвался разъярённый водитель.
– У тебя что, двадцать семь пятниц на неделе? – набросился он на беднягу-кондуктора. – То он звонит, чтобы я остановился. То стучит, чтобы я ехал дальше. Потом опять «дзынь». Потом снова «бух». Я тут зачем, крутить баранку или твой концерт слушать?
– Я‑то тут при чём? – возмутился кондуктор. – Я, что ли, стучал тебе в дверь? Да это вон тот негодный медведь со своей каменюкой!
– Медведь с каменюкой? – недоверчиво повторил водитель. – Какой ещё медведь?
Кондуктор поглядел на переднее сиденье и даже побледнел от расстройства.
– Только что был здесь, – сказал он. – И при нём эта круглая каменюка, которая каталась по всему проходу.
И тут он торжествующе завопил:
– А, вон он где! Я же тебе говорил!
И он указал вдаль, на дорогу, где мохнатая фигурка поспевала вдогонку за круглым серым предметом, который, виляя, катился под уклон.
– Каменюка, наверное, выпала, когда ты остановился, – пояснил кондуктор.
– Его счастье, если он поймает её до улицы Портобелло, – заметил водитель. – Ну как эта штуковина врежется в какую-нибудь тележку с товаром![22]
– Медведи!.. – горестно воскликнул кондуктор, поражённый ещё одной нерадостной мыслью. – Он ведь даже не заплатил ни за проезд, ни за провоз своей каменюки!..
Паддингтон и мистер Крубер удобно устроились на скамейке в патио. Паддингтон изрядно притомился после утренних приключений и страшно обрадовался, когда перед ним появился поднос с двумя чашками, какао и булочками.
