Медвежий угол - [20]

– Наверное, я так и сделаю, – сказал Гуров. – Когда Павел Венедиктович в очередной раз вернется из леса. Вы ведь в курсе, что в тот же день, когда было обнаружено тело, Смига опять ушел в тайгу?

На лице учителя отразилось неподдельное удивление.

– Не слышал об этом, – признался он. – Хотя, надо сказать, Смига ведет такой замкнутый образ жизни… Так вы хотите сказать, он ушел и до сих пор не вернулся?

– Именно так.

– Странно, – пожал плечами Фомичев. – Хотя… Я же говорю – Смига человек своеобразный. Никто не знает, что у него на уме.

Наступило короткое молчание. Фомичев, не отрываясь, своим серьезным взглядом смотрел на Гурова, словно ждал от него распоряжений. Гуров повернулся в сторону Крячко.

– Ну, видишь, слова Андрея Григорьевича подтверждают твою информацию на сто процентов, – сказал он. – Однозначно надо тебе ехать в Светлозорск.

– Считай, уже еду, – вздохнул Крячко. – А ты что будешь делать? Машину где возьмешь?

– А вам нужна машина? – услужливо спросил Фомичев. – А то у меня есть. «Москвичонок» старенький, правда, но еще вполне бегает – если по ровной дороге…

– В самом деле? – заинтересовался Гуров. – Гм, а что, если… Вы не согласились бы мне завтра помочь, Андрей Григорьевич? Есть у меня намерение осмотреть штольню, в которую упал Подгайский. Глубина там большая – нужен помощник, чтобы, в случае чего, принял какие-то меры.

– Я с превеликим удовольствием! – искренне заявил Фомичев. – Можете мной располагать.

– Тогда подъезжайте завтра к гостинице к шести утpa, – сказал Гуров. – И веревку захватите подлиннее и покрепче. Найдется у вас?

– С этим проблем не будет, – деловито сказал учитель. – Я еще и карту местности захвачу – у меня есть отличные карты! Вся округа как на ладони.

Гуров одобрительно кивнул и, немного подумав, сказал доверительно:

– И, знаете, что еще, Андрей Григорьевич? Пожалуй, не говорите никому, что мы с вами затеяли, ладно? Есть у меня такое ощущение, что будет лучше, если это останется в тайне.

Глава 6

Когда Гуров с Фомичевым отыскали знакомую просеку, над лесом уже вовсю занимался рассвет. Рассеивался холодный туман, и в жемчужно-розовом свете все яснее выступали вокруг мрачные силуэты взлохмаченных сосен. Фомичев притормозил у края дороги, а потом, подумав немного, съехал вниз и чуть в сторону, пристроив свой потрепанный салатного цвета «Москвич» за густолистным кустарником.

– Береженого бог бережет, – пробормотал он, словно извиняясь.

Гуров вышел из машины. Утренний холодок проник ему под рубашку, растекся по телу.

– Свежо! – сказал Гуров, поеживаясь.

Фомичев не ответил – он копался в багажнике, доставая оттуда рюкзак со снаряжением – похоже, он отнесся к делу со всей ответственностью и одной веревкой не ограничился.

Гуров осмотрелся. Пустынная грунтовая дорога, по-змеиному извиваясь, выползала из лесной чащи, чтобы тут же в лесу и исчезнуть. В отдалении осторожно и печально насвистывала какая-то птица. У подножий сосен стелился туман.

– Я машину запер, – объяснил, подходя, Фомичев. – Место, конечно, пустынное, но мало ли что…

Рюкзак он уже взвалил на плечи и стал похож на туриста или геолога – в потрепанной ветровке, брезентовых штанах и вязаной шапочке на макушке. Гуров, памятуя о судьбе своих брюк, сегодня тоже нарядился попроще – он был в джинсах и толстом длинном свитере, который хорошо маскировал спрятанный за поясом табельный пистолет.

Собираясь в командировку, Гуров вначале не хотел брать с собой оружие. Но внутренний голос сказал – бери! – и он подчинился. Теперь Гуров начинал понимать, что внутренний голос, кажется, был прав. С какого-то момента Гурова стало постоянно беспокоить предощущение неясной, но очень близкой опасности. В этом холодном диком лесу оно чувствовалось особенно сильно.

Возможно, виной этому было уже ставшее привычным недомогание, которое Гуров про себя называл «накатовской лихорадкой» – разбитость, тяжесть в голове и легкая тошнота никуда не делись – они беспокоили Гурова так же, как и в первый день. Просто теперь он к ним немного привык.

Возможно, причина крылась в этом, но Гуров привык доверять своей интуиции и посчитал, что в создавшихся обстоятельствах лучше быть ко всему готовым.

– Ну что, идемте? – нетерпеливо спросил Фомичев.

Как абсолютно штатский и мирный человек, он, конечно же, мечтал о приключениях, погонях, рифленой рукоятке «кольта» в ладони и о прочей опасной чепухе. Нынешняя вылазка наверняка была для него чем-то вроде поисков затерянного ковчега, а сам он себе наверняка казался Индианой Джонсом, не менее. Это было видно по восторженному блеску глаз за стеклами его очков.

Гуров ничего не имел против – в мужчине до седых волос сидит мальчишка, начитавшийся Купера и Жюля Верна. Весь вопрос в том, кто из них победит, когда наступит по-настоящему ответственный момент – так сказать, момент истины. Гуров был уверен, что учителю хладнокровия и рассудительности не занимать и в трудную минуту он не подведет.

– Пошли! – сказал он и первым зашагал по узкой просеке в глубь леса.

Фомичев без труда поспевал за ним, несмотря на свою ношу. Гуров только сейчас оценил, насколько учитель оказался опытнее и предусмотрительнее его. Гуров поменял одежду, но совсем забыл про обувь – в городских ботиночках сложно было расхаживать по лесным кочкам.