Медвежий угол - [19]

– Совершенно с вами согласен, – сказал Гуров. – Но мы опять немного уклонились от темы…

– Простите, – виновато отозвался Фомичев. – Но я не могу… Одна мысль о том, что Подгайского больше нет с нами… Но не буду! Перейду к сути. Константин Сергеевич взял тут некоторые пробы – вода, воздух, почва… Анализы делали в Светлозорске. Когда он получил результаты, то уже почти не сомневался – Накат на грани экологической катастрофы. Основная причина в воде. Вода, поступающая в наш водопровод из подземных источников, содержит значительные примеси нескольких химических веществ, явно промышленного происхождения. Вещества эти обладают значительным токсическим и канцерогенным действием, и накапливание их в почве – а именно этот вариант событий предполагал Подгайский – приведет к самым печальным последствиям не только для поселка, но для всего района.

– Откуда же взялись здесь эти вещества? – спросил Гуров.

– Именно это и намеревался выяснить Подгайский, – уныло сказал Фомичев. – Ближайший возможный источник подобных реагентов находится в Свелозорске – Константин Сергеевич не называл конкретных предприятий – видимо, не хотел озвучивать непроверенные подозрения. Сами понимаете, Светлозорск далеко и напрямую влиять на нашу экологическую ситуацию не в состоянии. Значит, источник нужно искать где-то здесь – считал Подгайский. Он не исключал того варианта, что химические предприятия могли устроить где-то здесь свалку токсических отходов. Вредные вещества просачиваются в почву, заражают ее, заражают подземные источники, и в итоге губят все живое…

– Подгайский что-то нашел? – спросил Гуров.

Фомичев покачал головой.

– Не успел, – сказал он. – В радиусе десяти километров от поселка все чисто. Константин Сергеевич убедился в этом лично – не пожалел ни сил, ни времени. Один раз я сам сопровождал его в этих поисках. К сожалению, никто из официальных лиц навстречу Подгайскому не шел. Пожалуй, даже наоборот – я бы сказал, его начинания всячески саботировались, несмотря на то, что официально он являлся членом правительственной комиссии. Этому, конечно, способствовала позиция остальных членов комиссии – они с самого начала предпочли отнестись к своей миссии формально. Большинство из них практически не появлялось в поселке – квартировали в Светлозорске. А здесь дальше администрации не заходили. По-моему, их целью было убедить правительство, что в Накате все спокойно, а Шагин и иже с ним просто паникеры.

– Да, мы об этом наслышаны, – сказал Гуров. – Так как же с вашими поисками? Говорите, поблизости вы с Подгайским все обшарили и ничего не нашли? Что же вы собирались делать дальше?

– Константин Сергеевич очень тщательно изучил геологические карты района – высоты, почвы, залегания подземных вод… Он предполагал вести поиски немного южнее. Он пришел к такому выводу, сопоставив картографические данные с рассказами одного нашего жителя – охотника Смиги Павла Венедиктовича. Вы слышали о нем? О, это тоже замечательная личность! Угрюмый, но острый и самостоятельный ум. И при это никакого образования. Однако природу знает как свои пять пальцев. Так вот он утверждал, что к северу от Наката лес совсем другой – и растительность отличается и зверья побольше. Выходя на охоту, он никогда не отправится к югу – бесполезно. Да вы, наверное, и сами обратили внимание, как безжизненно выглядят леса поблизости… Короче говоря, обсудив все со Смигой, Подгайский наметил себе сектор на юге, где он собирался вести дальнейшие поиски. Мне известно, что он пытался склонить Смигу к участию в этом мероприятии, но тот заартачился…

– Как понимать – заартачился? – спросил Гуров.

– Смига очень своеобразный человек, – пояснил Фомичев. – Непростой характер. Переубедить его в чем-то невозможно. Если уж он кого-то невзлюбит, то реабилитироваться такому человеку не удастся никогда. А если он что-то решил, перечить уже бесполезно. Так и на этот раз вышло. Подгайский предлагал Смиге вместе отправиться на поиски. Это было где-то числа двадцатого августа… А тот ни в какую! Видишь ли, у него намечена охота, и он уходит на три дня – за лисой, что ли – не помню. Как Подгайский его ни уговаривал – бесполезно. Смига вбил себе в голову, что идет на охоту, и все. И ушел. Подгайский решил больше его не дожидаться. Звал меня… – тут Фомичев развел руками. – Увы, как раз в этот день жене опять стало хуже. Ни о каком походе и речи быть не могло. Подгайский ушел один. А на следующий день его труп нашел возвратившийся из лесов Смига.

– Вам это не показалось странным? – спросил Гуров. – То, что именно Смига его нашел? Какое-то невероятное совпадение, вы не находите?

– Мне другое кажется странным, – понизив голос, сказал Фомичев. – Константин Сергеевич ведь на юг собирался, далеко – километров за сорок, а нашли его совсем рядом в северном направлении. Как это могло случиться? Не мог же он юг с севером спутать!

– Да уж, пожалуй, не мог, – согласился Гуров. – И все-таки, вас не насторожило, что именно Смига нашел тело Подгайского?

– Нет, не насторожило, – слегка озадаченно проговорил Фомичев. – Вы клоните к тому, что Смига мог быть причастен к смерти Подгайского? А с какой стати? Смига никакого отношения к химической промышленности не имеет, никогда ни в каком криминале замешан не был – браконьерство не в счет, на него здесь никто не обращает внимания – с Подгайским он был в прекрасных отношениях… Не вижу, какую выгоду он мог извлечь для себя из смерти Константина Сергеевича… А то, что именно он нашел тело, меня ничуть не удивляет. Смига в лесу как у себя дома – видимо, заметил что-то неладное, заинтересовался… Впрочем, всех подробностей я не знаю. Может, вам лучше с ним самим поговорить?