Медведи в икре - [44]

В конце концов ты бросаешь это дело, оставляешь тост нетронутым на тарелке, опрокидываешь стакан водки — для этого достаточно любой паузы — и останавливаешься на питьевой диете.

Разговор идет на низкой передаче. Мой мозг начинает задумываться: зачем я вообще оставил службу в армии и оказался вовлеченным во всю эту «романтику дипломатии»? Я мог бы остаться в Форте Мейер и спокойно эскортировать мертвых — и потому молчаливых — послов на Арлингтонское кладбище или даже играть в поло.

А почему бы не играть в поло здесь?

«Спросите у комиссара, где в России находятся лучшие летние курорты?»

Я начал переводить:

— Посол хотел бы узнать, почему в Советском Союзе вы не играете в поло? — Зачем я это сделал?

ВОРОШИЛОВ:

— Что такое поло? Мы никогда не слышали о нем.

Я повернулся к послу:

— Он говорит, что есть много хороших курортов по всему Советскому Союзу.

ПОСОЛ:

— Но какой из них он лично предпочитает?

Ч.У.Т. (Чарльз Уиллер Тейер, по-русски):

— Это игра, которую играют на лошадях, и она очень подходит для подготовки кавалеристов.

ВОРОШИЛОВ:

— Как в нее играют?

Ч.У.Т. (по-английски):

— Комиссар сказал, что ему нравятся все курорты Советского Союза.

ПОСОЛ (по-английски):

— Спроси его, был ли он когда-нибудь в Крыму или на Кавказе.

Ч.У.Т. (по-русски):

— В нее играют маленьким деревянным мячом две команды по четыре человека, и каждый игрок держит длинную деревянную клюшку.

ВОРОШИЛОВ:

— Звучит так, что это, должно быть, хорошее развлечение.

И, повернувшись к Буденному, добавляет:

— Что ты об этом думаешь?

БУДЕННЫЙ:

— Очень интересно, но кто нас научит?

Ч.У.Т. (по-английски):

— Комиссар и генерал Буденный оба бывают и в Крыму, и на Кавказе.

ПОСОЛ:

— А какой месяц больше всего подходит для отдыха?

Ч.У.Т. (по-русски):

— Посол играет в поло, и я играю — мы можем научить вас.

ВОРОШИЛОВ:

— Хорошо, если Буденный согласен, то это подходит и для меня.

Ч.У.Т. (по-английски):

— Комиссар говорит, что все месяцы в Советском Союзе хороши, но он хочет узнать, не сможете ли вы научить Красную армию играть в поло.

По крайней мере мы, наконец, собрались вместе в этом разговоре.

Смена направления был слишком стремительной, но посол лишь слегка запнулся:

— Поло? Я должен учить играть в поло? Почему? Я не играл сорок лет.

Ч.У.Т. (по-русски):

— Посол говорит, что он слишком стар для игры, но он думает, что сможет судить.

ВОРОШИЛОВ:

— Замечательно. Посол будет главным судьей и вы старшим инструктором по поло Красной армии. Когда начинаем?

Ч.У.Т. (по-английски):

— Комиссар предлагает вам быть судьей, а мне инструктором. Он хочет знать, сможем ли мы начать в понедельник.

Посол повернулся ко мне. Его лысина начала краснеть. Как я хорошо знал, это было тревожным сигналом.

— Что происходит? Откуда взялась тема поло? Как оно появилось в разговоре? И, вообще, как вы переводите?

Я начал оправдываться:

— Извините, сэр, но разговор чуть-чуть сошел с рельсов.

Внезапно выражение лица посла изменилось, и он засмеялся:

— Скажи комиссару, что мы можем начать, как только раздобудем экипировку.

Той же ночью, как только гости разошлись, я послал телеграмму своему бывшему товарищу по команде, который теперь служил в Техасе в кавалерии:

«Пожалуйста, отправьте экипировку для игры в поло, кроме пони, для четырех команд».

На следующий день пришел ответ:

«Ты свихнулся».

Результатом следующей телеграммы, адресованной менее скептически настроенному другу в Лондон, стала большая коробка с наборами клюшек и мячей.

Несколькими днями позже посол и я приступили к исполнению своих новых обязанностей. Для первого эксперимента с советским поло был избран великолепный конный полк Московского гарнизона, и двадцать его лучших всадников были назначены для обучения. В качестве поля для игры мы выбрали большую, немного всхолмленную часть пастбища, где до этого паслись овцы. Она лежала за Москвой-рекой напротив Серебряного Бора, популярного пляжа, который мы часто посещали жарким летом 1934 года. Возле Серебряного Бора река делает U-образный поворот. Поперек верхушки U был построен высокий забор из проволочной сетки, притом что вся площадка — площадью около квадратной мили[114] — была окружена с трех сторон водой и с четвертой стороны — забором.

Мы все собрались в близлежащем кавалерийском лагере и поскакали к реке, преодолели неглубокий брод и затем вышли на равнину. Кавалеристы были аккуратно одеты в обычные русские гимнастерки, перепоясанные ремнем, в рубашках поверх бриджей. Их фуражки плотно держались на головах. Они вежливо наблюдали за тем, как мы демонстрировали им разные варианты ударов клюшкой.

Чуть погодя каждому из них выдали по мячу и клюшке и разрешили попробовать самим. Все они были превосходными наездниками, но, несмотря на это, мячи поло летели у них во всех возможных направлениях. После того как послу больно попало мячом по голени, он решил, что они попрактиковались вдоволь. Он разделил их на две группы по десять человек в каждой. Потом он указал на макушку церкви, видневшуюся на горизонте, и сказал одной из групп, чтобы они били в этом направлении. Другой группе он указал на фабричную трубу в противоположном направлении.

— Но как только дойдете до реки, остановитесь, — потребовал он.