Медведь-гора - [2]

Ворота распахнулись, Лева вскочил на подножку, и все три машины одна за другой вошли в парк. Медленно, на тормозах, двинулись они вниз, по аллее, обсаженной с обеих сторон кипарисами.

Пионеры врассыпную побежали вдогонку.

* * *

Приезжие стояли на дорожке у скамеек и, жмурясь от солнца, оглядывались по сторонам.

А в это время Лева, Керим и еще какой-то незнакомый высокий парень в сером костюме и в длинных серых чулках выгружали из машины вещи — чемоданы и парусиновые дорожные сумки. Сережа Левин забрался в машину и подавал из нее вощи пионерам.

— Сережа, — сказала пионерка Валя Кузнецова, — не знаешь, кто этот длинный?

Сережа поднял с кожаного сидения блестящий черный чемодан, оглянулся и сказал:

— Это ихний вожатый. Его зовут Фриц. А ну-ка, лови, Валя.

Валя обеими руками поймала чемодан и осторожно поставила на землю.

Чемодан был гладкий, скользкий, замочки — отполированные, а сбоку наклеен ярлычок с надписью на двух языках: по-русски и не по-русски:

Пиетро Мартини. Италия.

Pietro Martini. Italia.

Керим и Валя нагнулись над чемоданом, разглядывая ярлычок.

— Какое красивое имя! — сказала Валя. — Пиетро Мартини!

— Петр Мартынов, — сказал Сережа. — Что ж, и по-русски это не худо получается.

Тут к автомобилям подошли два приезжих пионера и, взяв в каждую руку по чемодану, понесли их по аллее.

— Не надо! — закричали разом Сережа и Керим. — Мы сами их донесем!

Приезжие пионеры тогда только поняли, что говорят Сережа и Керим, когда те отняли у них чемоданы.

— Лева! — крикнул Сережа, — куда нести вещи?

Не успел Лева ответить, как несколько рослых пионеров из самого старшего отряда выхватили чемоданы из рук Сережи и Керима и, взвалив на плечи, побежали к большому дому.

— Не тяжело? — крикнул Лева вдогонку.

— Ничего! — весело ответил один из пионеров и слегка подбросил вверх чемодан.

Машины загудели, дали задний ход и, развернувшись, укатили назад к воротам.

— Откуда у этих пионеров наши флотские шапки? — сказала Валя.

— Ну да, шапки, — усмехнулся Сережа Левин. — Это не шапки, а бескозырки. Должно быть, им наши краснофлотцы подарили. А каскетки подарили летчики.

— Один пионер в трюме приехал, — вдруг сказал Керим, ни на кого не глядя.

Сережа махнул рукой.

— Ну, уж и в трюме. Тоже выдумал. Может быть, в трубе?

Керим хлопнул себя рукой по колену.

— Не веришь? Сам слышал.

— Что слышал — верю. А вот что в трюме приехал — не верю, — спокойно сказал Сережа.

Валя схватила Сережу за руку.

— Сережа, не дразни Керима. А то тебе от него опять влетит. Давайте лучше спросим у самих пионеров, приехал кто-нибудь из них в трюме, или не приехал.

— А как же ты спросишь, если он не приехал? — сказал Сережа.

Валя смутилась.

— Да что ты меня путаешь, Сережа. Я говорю, что надо спросить у тех, кто приехал.

Артек. Рисунок В. Андерса.

— Все равно не спросишь, — сказал Сережа, — они же по-русски не понимают.

— Ну, как-нибудь сговоримся.

Сережа, Валя и Керим побежали к палаткам. Палатками в лагере назывались деревянные домики. Они и в самом деле были похожи на палатки — стены книзу расширялись, кверху суживались и выкрашены были изнутри под холст — желтоватой краской.

На крыльце одного из домиков стояла маленькая пионерка и поливала из большой красной лейки белые пышные цветы, которые росли в ящике на перилах крыльца.

— Аля! — крикнула Валя, — не знаешь, куда пошли иностранные пионеры?

Аля поставила на крыльцо лейку и сказала басом:

— Мыться пошли.

— Керим, идем к ним в ванную, — сказал Сережа.

Сережа и Керим подошли к маленькому белому флигельку. Одно окно было настежь открыто, и оттуда слышался плеск воды и гомон голосов.

Керим быстро взобрался по карнизу на подоконник. За ним полез Сережа.

В низких белых ваннах, доверху наполненных водой, брызгались и плескались шестеро мальчиков.

Из крайней ванны, которая стояла почти у самого окна, вдруг высунулась голая рука, помахала Сереже и Кериму губкой, и сразу изо всех ванн раздались приветствия:

— Хэлло!

— Гутен таг!

— Драстуй!

И не успели Сережа и Керим ответить, как маленький смуглый пионер, сидевший в ванне у окна, прицелился и бросил прямо в Сережу мокрую губку. Губка обрызгала Сережу мыльной пеной и шлепнулась на пол.

— Ах так, а еще иностранный пионер, — сказал Сережа и вынул из кармана полдесятка кипарисовых шишек.

Увидев в руках у Сережи целую кучу шишек, смуглый пионер прикрыл обеими руками ноздри и уши и нырнул на дно ванны.

Он так долго не показывался из воды, что Сережа даже испугался и выпустил из рук шишки. Пионер сразу вынырнул и сказал, прижимая руки к груди:

— Очен много спасибо. Грациа.

— Видишь, они говорят по-русски, — сказал Сережа Кериму. — Только при чем тут грация, — я не понимаю.

В это время в ванну вошел вожатый в длинных чулках и что-то сказал по-немецки. Приезжие пионеры все, как по команде, выскочили из ванн и завернулись в мохнатые простыни. А Сережа и Керим соскочили с подоконника на землю.

Глава III

Через полчаса приезжие пионеры собрались на спортивной площадке. Они уже были одеты по-лагерному — во всё белое.

Смуглый пионер посмеиваясь, смотрел на Сережу. Глаза у пионера блестели, как будто их тоже только что вымыли, а мокрые пряди волос свисали на лоб.