Медсанбат - [24]

— В любой момент может быть подана команда на разгрузку, — сказал начальник эшелона. — На наше счастье стоит пасмурная погода. Облачность. Наш второй эшелон немцы крепко поклевали. И машины подготовьте так, чтобы за пять-шесть минут сошли с платформы.

— Товарищ интендант второго ранга, — обратился Шевченко. — Для заправки машин потребуется вода. Кипяток. Машины остыли. За десять минут их не заведешь.

— За пять минут заведешь, лейтенант! — повысил голос интендант второго ранга. — На фронт приехали, лейтенант!

Комбат Травинский молчал. Горяинов дернул за руку Шевченко — мол, стоит ли спорить.

— Машину в такую стужу завести трудно, на это время нужно.

— Вам что-то непонятно, лейтенант? Комбат Травинский!

— Ясно! — ответил Шевченко. — Будем готовиться к разгрузке!

— Вы уже должны быть готовы к разгрузке! Все. Можете идти! И не забудьте рассказать бойцам о параде.

— Интендант прав, — сказал Горяинов, когда они выскочили из теплушки начальника эшелона. — Ты смотри в оба.

— Но машины же это... Не лошади.

— Не лошади, не лошади! Вот потом и докажешь, что не лошади. У интенданта такое понятие: открыл дверцу, нажал стартер — и пошла автомашина.

— Их теперь только факелами и разогреешь.

— За факел тебя расстреляют.

— Это точно...

Шевченко зашел в теплушку, сказал:

— Находимся у Москвы. А вчера на Красной площади действительно состоялся парад.

— Ура-а! — крикнул Петр Фирсанов.

— Тише, тише. Приказано быстро подготовиться к разгрузке.

— Да-а, — протянул Куваев. — Машины-то остыли. С ними помучаемся.

— Надо сейчас же греть воду.

— На двадцать машин? Цистерна воды, не меньше!

— Ну, так уж и цистерна...

— А факелы жечь разрешат?

— Какие же факелы — рядом фронт. Днем, конечно, можно будет и факелами греть, — сказал Шевченко. — А ночью за факел влетит.

— Я думаю так... Можно сказать, товарищ лейтенант?

— Пожалуйста.

— Давайте сейчас уже заводить, — продолжал Фролов, — Сначала одну, потом другую. Паяльной лампой разрешите подогревать. Ее огонь можно и шинелями закрыть. Эти машины будем на подогреве держать. Ну, сожжем немного лишнего горючего. Без этого нельзя. Заведем две-три машины, а остальные на буксире стащим. Сколько времени дали?

— Десять-пятнадцать минут, больше не дадут.

— Мало, — ответил Фролов. — А впрочем, завести две-три машины — и дело будет в шляпе.

«Правильно рассуждают ребята, — подумал Шевченко. — Только вот эшелон уже тронулся. Теперь до следующей остановки на платформу не попадешь».

— Товарищ Куваев, вашу полуторку будем разогревать первой. Фирсанов, Титов, поможете. Где паяльные лампы?

— У меня одна, — ответил Куваев. — А вторая у Кукольника.

— Остальным на следующей остановке залить воду. Будем греть здесь, в теплушке. И греть до кипения, чтобы радиаторы не разморозить. Мороз-то жмет.

На следующей остановке водители бросились за горячей водой. Командира взвода снова вызвали к начальнику эшелона. Но на полпути ему встретился старшина Комаревич.

— Товарищ лейтенант, выделите четырех бойцов для получения обмундирования и пять — для получения оружия. К начальнику эшелона, значит, идти не следует. Эшелон будет стоять около часа.

«Как хорошо! За час мы не одну машину заведем».

— Какая станция? — спросил Шевченко у женщины-железнодорожницы. — Где Москва?

— Москву вы, товарищ командир, проехали.

— Как проехали?!

— Километров двадцать севернее.

«Это что же, нас на север везут? Ну да ведь фронт не с одной стороны Москвы. Немец берет город в клещи».

Все с любопытством гадали, где эшелон остановится для разгрузки.

Минут через двадцать бойцы в сопровождении старшины принесли тюфяки, наполненные имуществом.

— Приказано раздать бойцам.

В тюфяках были новые телогрейки, валенки, один меховой жилет.

— Ого! — обрадовались бойцы. — Теперь нам морозы нипочем!

— А пистолет и полушубок вы получите сами, — сказал старшина лейтенанту. — Мы сейчас еще за оружием пойдем.

— Значит, есть у нас чем бить врага! — с облегчением сказал Шевченко. — И теплое обмундирование.

«А мы-то думали, с голыми руками придется на немца идти. Оказывается, нашлось и оружие, и теплое обмундирование. Продержаться бы только немного. Время работает на нас».

Минут через двадцать у всех были карабины.

— Нам карабины, а другим батальонам автоматы, — рассказывали ходившие за оружием. — Теперь мы покажем немцу, где раки зимуют

— Ей-богу, немца сюда заманили специально, чтобы с ним расправиться. Это тактика.

— Да брось ты со своей тактикой! Голова!

Светало. Снег валил и валил.

— Братцы, на канал Москва — Волга едем! — сказал Роман Судаков.

— А ты что, бывал здесь?

— Приходилось. — И Роман шмыгнул широким носом.

Глаза у него маленькие, грустные.

— Значит, на родину едешь, что ли?

— Строил канал.

— Ишь ты...

Но расспрашивать, как он строил, никто не стал.

— До канала уже рукой подать, километров пятнадцать осталось.

— Туда же немцы прорвались! И куда нас черт несет?

— Прямо в зубы.

— Катают, катают по рельсам, пока авиация не налетит, — ворчал Кукольник. — Спешились бы хоть...: «Километров двадцать до линии фронта согласно сводке Совинформбюро, — прикинул Шевченко. — Если немцы еще не продвинулись».