Медовые дни - [31]
– Еще посмотрим, пешка, кто кому проиграет, – фыркнул Шпильман, достал из кармана рубашки авторучку и вписал свое имя в список участников турнира.
Грушков пожаловался им на жену:
– После того как мы приехали в Израиль, она пристрастилась к этой новой игрушке, к интернету, и теперь со мной не только не разговаривает, но и не спит. Весь день клюет носом, потому что по ночам режется в покер. С геймерами из России.
– Я ее не осуждаю, – сказал Антон, и вилка Грушкова, ожидавшего хоть немного сочувствия к своим страданиям, с наколотым на нее куском жирной селедки застыла на полпути между тарелкой и его ртом. – Я не осуждаю ее, – пояснил Антон, – потому что до сих пор нам было здесь нечем заняться. Но скоро все изменится. Откроем клуб и создадим на его базе шахматную лигу.
– Шахматную? – встрепенулся Грушков. – Моя жена обожает шахматы. В России она была чемпионкой среди женщин.
– Тогда поговори с ней, когда она проснется, – попросил Антон. – И скажи, что я записал ее на турнир. Хорошо?
К концу месяца турнирная таблица Антона заполнилась именами. Расписание на первый сезон было составлено. Рядом со своим именем он приписал имя Даниэля, хотя знал, что тот сможет приезжать только на выходные, и Катя подумала: «Вот за такие мелочи я его и люблю».
Оставалось дождаться открытия клуба.
Каждый вечер они проверяли, как движется строительство. Уже были возведены все четыре стены, скрывавшие происходящее внутри, а вход на территорию преграждал железный забор. Судя по количеству техники и наличию наружной штукатурки, стройка близилась к завершению.
– У меня очень хорошие предчувствия, – сказал Антон Кате.
Они шли по Тополиной аллее. Справа от них, за оградой, конь с красивым крупом перепрыгивал через высокие валуны, как будто брал спортивные барьеры.
– У меня такое ощущение, – добавил Антон, обнимая Катю за талию и прижимая к себе, – у меня такое ощущение, что мой организм просыпается от спячки.
– Я рада, Антон, – ответила Катя, и вдруг почувствовала, до чего она устала.
Устала от скачков его настроения, от этих бесконечных качелей – то вверх, то вниз.
Устала от его неуравновешенности, вынуждающей ее постоянно быть рассудительной, спокойной и прозорливой.
Устала от его секретов. Чем упрямее он отказывался ими делиться, тем больше она о них думала.
Она вообще устала от мужчин. Вначале тебе кажется, что они будут заботиться о тебе, а в реальности это ты заботишься о них.
«Вскочить бы сейчас на этого красивого коня да ускакать. Перемахнуть через заборы, а потом и через горы… Снова стать семнадцатилетней девушкой, еще ничего не знающей ни о мужчинах, ни о собственном будущем…»
По возвращении домой она позвонила в Город вина своей единственной дочери.
– У меня хорошие новости, – сказала единственная дочь голосом, каким сообщают плохие.
– Что за новости?
– Алексу повышают зарплату. Сегодня сказали. Не на столько, на сколько он просил, но повышают.
– Здорово.
– Может, в следующем году переедем в квартиру побольше. У нас тут строится новый микрорайон. Поселок нобелевских лауреатов. Красиво звучит, правда? И цены на квартиры приемлемые. И вообще, мы хотим начать все сначала.
– Замечательно.
Обе замолчали. Дальнейший разговор шел у них без единого слова.
«Сейчас, – думала Катя, – она должна предложить мне переехать к ним, в их новую квартиру».
«Она надеется, – думала единственная дочь, – что я предложу ей жить с нами, в новой квартире».
«Антон ни за какие коврижки не согласится с ними жить, – думала Катя, – но все равно…»
«Алекс и Антон в одном доме? – думала единственная дочь. – Ни за что».
«Она такая же, как ее отец, – думала Катя. – В решающий момент ее как ветром сдувает».
«Антон! – думала единственная дочь. – Слесарь, вообразивший себя Каспаровым. А сам мизинца папиного не стоит».
«Сколько мы будем так молчать? – думала Катя. – Это уже даже неприлично».
«Сколько мы будем так молчать? – думала единственная дочь. – Это уже действует на нервы».
– Ну, – спросила Катя, – как там Даник? – А про себя подумала: «Похоже на задачку по математике. Если A любит Б и В любит Б, то для A и В безопаснее всего говорить про Б».
– Мне бы хотелось, чтобы он больше гулял, общался с друзьями, – сказала единственная дочь. – Я за него волнуюсь. Все время сидит дома и читает.
«Откуда у него возьмутся друзья? – подумала Катя. – Вы же каждый год переезжаете на новую квартиру. Он и познакомиться толком ни с кем не успевает».
– Если бы он все время гулял, – сказала она, – ты бы жаловалась, что он мало читает.
– И то верно, – засмеялась единственная дочь.
Когда она смеется, сразу становится понятно, что она красивая.
– Хочешь с ним поговорить?
– Конечно.
Катя слышала звук его легких шагов, пока он шел к телефону.
– Как дела, бабушка? Я соскучился.
– Скоро увидимся, – ответила она, поражаясь непосредственности, с какой ребенок выражал свои чувства. – Что ты сейчас читаешь, Даник? Мама сказала, ты много читаешь.
– Януша Корчака. Мне Антон дал. Бабуль, а Антон… Он все еще усталый?
– Уже нет.
– Значит, я был прав! – обрадовался он.
– Насчет чего? – не поняла она.
– Насчет клуба. Его все-таки строят, да?
– Красный орел! Красный орел! – на всю округу грохотала система оповещения секретной-базы-про-которую-знают-все. Не успела она смолкнуть, как оглушительно взвыла сирена. Хорошо, что Бен-Цук давно привык к ее вою, не то вздрогнул бы от страха. Но сейчас у него был перерыв – единственный за день, – и он даже не дернулся, продолжая спокойно выуживать из банки приготовленные Менухой соленые огурцы. Возведенная им стена перекрывала вид на военную базу, но он и без того знал, что в данный момент происходит в недрах земли: дежурное отделение вызвано на учения, и командир подгоняет солдат. Скоро по системе оповещения объявят двухминутную готовность, и солдаты бросятся бежать к воротам базы. С того места, где сидел Бен-Цук, он не мог их видеть, но прекрасно представлял себе эту картину. Один из солдат спотыкается и падает. Второй забыл застегнуть пряжку на каске. Третий бежит в белых кроссовках, так как ортопед освободил его от ношения обуви военного образца. Вообще солдаты, которые служат в разведке, все как один очкастые заморыши, не имеющие боевого опыта, и в случае реальной тревоги их всех ждет трибунал. Но учения каждые два месяца никто не отменял. Порядок есть порядок, а армия есть армия.
1998 год. Четверо друзей собираются вместе, чтобы посмотреть финал чемпионата мира по футболу. У одного возникает идея: давайте запишем по три желания, а через четыре года, во время следующего чемпионата посмотрим, чего мы достигли? Черчилль, грезящий о карьере прокурора, мечтает выиграть громкое дело. Амихай хочет открыть клинику альтернативной медицины. Офир – распрощаться с работой в рекламе и издать книгу рассказов. Все желания Юваля связаны с любимой женщиной. В молодости кажется, что дружба навсегда.
Герои этой книги живут на трех этажах одного дома, расположенного в благополучном пригороде Тель-Авива. Отставной офицер Арнон, обожающий жену и детей, подозревает, что сосед по лестничной клетке – педофил, воспользовавшийся доверием его шестилетней дочери. живущую этажом выше молодую женщину Хани соседи называют вдовой – она всегда ходит в черном, муж все время отсутствует из-за командировок, одна воспитывает двоих детей, отказавшись от карьеры дизайнера. Судья на пенсии Двора, квартира которой на следующем этаже, – вдова в прямом смысле слова: недавно похоронила мужа, стремится наладить отношения с отдалившимся сыном и пытается заполнить образовавшуюся в жизни пустоту участием в гражданских акциях… Герои романа могут вызывать разные чувства – от презрения до сострадания, – но их истории не оставят читателя равнодушным.
Влюбленные Амир и Ноа решают жить вместе. Он учится в университете Тель-Авива, она – в художественной школе в Иерусалиме, поэтому их выбор останавливается на небольшой квартирке в поселении, расположенном как раз посредине между двумя городами… Это книга о том, как двое молодых людей начинают совместную жизнь, обретают свой первый общий дом. О том, как в этот дом, в их жизнь проникают жизни других людей – за тонкой стеной муж с женой конфликтуют по поводу религиозного воспитания детей; соседи напротив горюют об утрате погибшего в Ливане старшего сына, перестав уделять внимание так нуждающемуся в нем младшему; со стройки чуть ниже по улице за их домом пристально наблюдает пожилой рабочий-палестинец, который хорошо помнит, что его семью когда-то из него выселили… «Тоска по дому» – красивая, умная, трогательная история о стране, о любви, о семье и о значении родного дома в жизни человека.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.