Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты - [13]

Не менее счастливыми были и итальянские буржуа: именно в их руках оказалась розничная торговля, и вся Италия, с одного конца до другого, являлась огромным рынком. В особенности Тоскана была усеяна фабриками, где производили шерсть, шелк, пеньку, пушнину, квасцы, серу и смолу. Иноземные товары привозились из Причерноморья, Египта, Испании и Франции в порты Генуи, Пизы, Остии, Амальфи и Венеции и обменивались на местные товары или же возвращались в те края, откуда их доставили, после того как труд человеческих рук утраивал или учетверял стоимость ввезенного сырья: богач привносил в дело свой товар, бедняк — свое мастерство, а дворяне и вельможи обменивали на звонкую монету плоды их союза.

Окидывая взглядом эти тучные нивы, эти богатые села и процветающие фабрики, а затем переводя взор по другую сторону гор и морей, на нищие, варварские и невежественные народы, окружающие Италию, ее государи понимали, что недалек тот день, когда она окажется жертвой других наций; и потому в 1480 году Флоренция, Милан, Неаполь и Феррара заключили между собой оборонительный и наступательный союз, чтобы противостоять опасности, независимо от того, зародится она внутри страны или придет извне.

Вот таким образом обстояли дела, когда, как уже было сказано, Родриго Борджа был избран папой и взошел на Святой престол, приняв имя Александр VI.

В те времена было принято, что, когда на престол всходил новый папа, все христианские государства отправляли в Рим официальное посольство, дабы по отдельности подтвердить клятву верности святому отцу. Так что каждый город назначал собственных послов, и Флоренция выбрала в качестве своих представителей Пьеро деи Медичи и Джентиле, епископа Ареццо.

Оба посланца восприняли это поручение с великой радостью: Пьеро деи Медичи увидел в нем возможность выставить напоказ свое богатство, а Джентиле — блеснуть своим красноречием; так что Джентиле подготовил речь, а Пьеро привлек к работе всех флорентийских портных и заказал пышные одежды, сплошь расшитые драгоценными камнями; семейная сокровищница, самая богатая во всей Италии по части жемчуга, рубинов и бриллиантов, была распылена на то, чтобы украсить одеяния его пажей, а одному из них, его фавориту, предстояло носить на шее ожерелье стоимостью в сто тысяч дукатов, то есть около миллиона нашими нынешними деньгами. Так что оба посланца с нетерпением ожидали того момента, когда им удастся произвести должное впечатление, как вдруг им стало известно, что Лодовико Сфорца, увидевший, со своей стороны, в избрании нового папы благоприятную возможность не только укрепить союз 1480 года, но и явить всем его единство, возымел мысль собрать вместе послов четырех держав, дабы они торжественно вступили в Рим в один и тот же день, и задумал поручить одному из посланцев, представителю Неаполя, произнести речь от имени всех четверых. Впрочем, это был уже не просто замысел, ибо Лодовико Сфорца заручился обещанием короля Фердинанда действовать в соответствии с предложенным планом.

Однако этот план расстраивал замыслы Пьеро и Джентиле: если все четыре посольства вступят на улицы Рима в один и тот же день и в один и тот же час, изящество и великолепие Пьеро деи Медичи потеряются среди блеска его спутников, а если поздравительное слово произнесет посланец Неаполя, то речь Джентиле пропадет впустую.

То, что две эти важные цели были поставлены под угрозу предложением герцога Миланского, в итоге изменили облик всего Апеннинского полуострова: они повлекли за собой пятьдесят лет войны и крах флорентийской свободы. Вот как это произошло.

Пьеро и Джентиле, не желая отказываться от того впечатления, которое должны были произвести блеск бриллиантов одного и цветы красноречия другого, сумели уговорить Фердинанда взять обратно слово, данное им Лодовико Сфорца. Зная двуличную политику старого короля Неаполя, герцог Милана стал в этом нарушении обещания искать причину, совершенно отличную от той, какой она была на самом деле, заподозрил, что против него образована тайная лига, и, намереваясь выставить против угрожавшей ему силы равную по мощи, вышел из прежнего союза и сформировал новый — с папой Александром VI, герцогом Эрколе I Феррарским и Венецианской республикой; для поддержания общественного спокойствия союз этот должен был держать наготове войско из двадцати тысяч конников и десяти тысяч пехотинцев.

Фердинанд, со своей стороны, был испуган образованием этого союза и увидел лишь одну возможность ослабить его последствия: заключалась она в том, чтобы лишить Лодовико Сфорца должности регента, которую, вопреки всем правилам, он продолжал исполнять от имени своего племянника, хотя тому исполнилось уже двадцать два года. И потому Фердинанд вполне определенно призвал герцога Миланского отказаться от верховной власти, передав ее в руки племянника. Сфорца, будучи человеком находчивым и решительным, одной рукой подал отравленное питье племяннику, а другой подписал тайный союзнический договор с Карлом VIII.

Договор предусматривал:

что король Франции предпримет попытку завоевать Неаполитанское королевство, предъявив на него права, имеющиеся у Анжуйского дома и узурпированные Арагонским домом;