Медианн №3, 2020 - [58]

Шавой вернул клинок под рукав, поджал пружину и зафиксировал стопором. Жгло ладонь — он слишком рано сжал кисть, порезавшись о выпрыгивающее лезвие.

Шавой замер, прислушался.

Прежде чем приступить к выворачиванию карманов, мальчик шумно потянул через нос воздух, собирая во рту слюну, и смачно плюнул. Наверное, в окровавленное лицо мертвеца.

— На, подавись! Будешь знать, как целиться в мастера этой штукой!

— Доместико, быстрее.

Черная пустошь

Адрес на клочке бумаги прочитала Варта. Незнакомое место в незнакомом северском городе. Не так уж и мало. Теперь у Шавоя появился хотя бы ориентир. Внутренний компас возмездия нащупал призрачное направление.

Также у убитого Доместико нашел мешочек с серебром, порох и пули.

Трактирщик помог избавиться от тела. Он не задавал вопросов, но в голосе чувствовалось облегчение, когда Шавой сообщил, что уходит и берет с собой мальчика.

— Мы направимся к пустоши, — сказал оружейник. — Ночью.

Стакан с кипятком выпал из рук старика.

— Ночью? Но Псы.

— При свете дня без разрешения из города нас не выпустят, а на ночь посты снимают. Какому безумцу понадобится покидать укрытие в смертельно опасное время? Или нападать, отдавая каждого третьего солдата на съедение Псам?

— Даже если и так, Шавой. Но пустошь? Ее болота?

— У нас нет времени обходить их стороной. Что-то подсказывает, что нужно спешить. У меня будет последняя просьба.

— Да? — осторожно сказал трактирщик.

— Немного еды и питья с собой.

— Конечно.

— Я приготовлю жаждоутоляющих отваров, — сказала Варта, слушающая в дверях. — И кое-что сбивающее запах тела, от Псов…

* * *

Пучки вибриссов на голове, груди и внутренней стороне конечностей позволяли уверенно передвигаться в кромешной темноте. Айбаруух рыскал вокруг кордегардии — небольшого строения у крепостных ворот города. Луну закрывали высокие стены.

Айбаруух был голоден. Он жадно втягивал влажным носом воздух, водил собачьей мордой из стороны в сторону. Каждый раз после захода солнца он обнаруживал себя в этом странном городке. Ткался из теней и сновидений и изнывал от нестерпимого голода. Как и его собратья. Он не мог противиться, чувствовал силу, материализующую его в мире живых — но ничего поделать не мог. Лишь ждать утра, чтобы проснуться дома.

Порчу наводят не только на людей. Иногда — на целые города. И сила подобных проклятий могущественна. она живет даже после смерти проклявшего.

Сущность Айбарууха не знала страха, не знала злости. Лишь голод. Таких как Айбаруух жители города прозвали Псами. Он не знал этого. Живые интересовали его лишь в качестве пищи. Эх, если бы не сдерживали обереги на закрытых дверях и ставнях!

Он услышал голоса. Бессвязный набор звуков — людская речь. Псы пользуются обонянием даже при разговоре, манипулируя сменой оттенков выделяемого запаха.

Айбаруух сел на корточки, положил руки на колени (обличие получеловека-полуживотного раздражало сущность духа), всмотрелся в темноту.

Двое. Молодой и взрослый мужчина. Молодой вел спутника за руку. Крадутся. Рядом.

Как они подобрались так близко незамеченными?

Айбаруух проглотил размоченную в слюне крысу. Напряг до предела обоняние.

Люди почти не пахли. Что-то глушило их запах. Хрупкое облако из ароматов. вчерашнего дождя и гнилого дерева.

Он пробился через защиту и тщательно обнюхал смертных.

Отшатнулся.

Мужчина пах смертью, нехотя отпустившей его, но ее недавнее присутствие витало рядом. Но не это отвратило Айбарууха. Едкий запах желчи. так пахнет лишь злоба, разъедающее душу желание мести.

Плохой соус для трапезы.

Айбаруух фыркнул и кинулся прочь — во мрак подворотен. Где-то вдалеке появились кляксы зажженных факелов. Охотники. Многие братья Айбарууха погибли от огня охотников и не смогут вернуться в тени.

Никогда.

Пес кинулся на пятнышки света, язвочками разрастающиеся на черной коже ночи. Охотники… неплохая закуска, если быть осторожным.

* * *

— Доместико, — сказал Шавой, почувствовав на лице теплоту восходящего солнца. — Остановись. Расскажи мне, что видишь вокруг?

— Мастер Шавой, до самого горизонта одно сплошное болото.

— Это — черная пустошь.

Шавой нагнулся и взял в руку комочек торфа. Вспомнились слова старого трактирщика:

«Черная пустошь? Даже и не знаю, что и сказать-то… Гибель! Вот, пожалуй, самое подходящее слово для нее. В пустошь никто и никогда не отправляется по доброй воле. Все путники обходят ее стороной. Хочешь услышать что-то по существу? Изволь. Эта вересковая пустошь простирается вплоть до границы Северии. Вереск, пронизывающий ветер и торфяные болота — вот, пожалуй, наиболее точное описание. Не считая.»

Шавой сжал комок земли — струйка воды просочилась между пальцами.

— Земля очень рыхлая, много воды, — задумчиво произнес Шавой. — Но нам нужно идти.

— Конечно, мастер. Я не боюсь.

— Вот и славно. Тебе придется идти первым. Путь необходимо прокладывать по кочкам, около кустов и стволов деревьев. Шаг ставить мягко, без рывков и резких движений. Опаснее всего на болоте зарастающие водоемы, покрытые ярко-зеленой травой. Это топь. Она почти непроходима. Остерегайся ее. И описывай все, что покажется тебе важным.

Шавой привязал к ноге мальчика (чуть выше колена) веревку, концы которой закрепил у себя на поясе. «Так я буду знать, куда ты ступил», — пояснил оружейник.