Медианн №2, 2019 - [7]

Иногда они заезжали в мелкие деревушки и на блокпосты, где все знали Сезарро. Там мужчины заправляли машину, покупали еду и ходили париться в римские термы. Как-то раз Кьезон снизошел до того, чтобы «придать сучкам товарный вид». Альтаир и Лили загнали в приземистое каменное строение. Они разделись в предбаннике и зашли в парилку; Альтаир намылила мочалку и провела ею по худой спине сестры по несчастью. Лили вздрогнула, но скоро сама начала намыливать тело, стирая застарелую грязь и пот.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Не за что, Лили. Я такая же, как ты.

— Ты не такая.

— О чем ты?

Лили села на ступеньку и посмотрела на нее своими блестящими темными глазами.

— Ты не оттуда. Все это сон, да?

— Откуда? С Земли? Ах, да, ты ведь пришлец.

— Что есть «пришлец»?

— Это люди, умершие на Земле и попавшие сюда. Моя мама пришлец.

— Я не понимать. Я умереть, да?

— Ты должна помнить, как умерла.

— Да… Я выпить яд. Умереть быстро. А потом проснуться здесь. Что есть Медианн? Почему города парить над нами?

— Я здесь родилась, но сама до сих пор всего этого не понимаю. Люди умирают там, а появляются здесь, вот и все. Это Великая Спираль, тут много загадок.

— Кто ты? Почему ты такой красивый женщина?

— Нет, Лили, красивая — ты. Моя внешность иного свойства…

— Один из загадки, да?

— Наверное, да.

Они умылись и вышли обратно в предбанник. Когда Альтаир одевалась, Лили внезапно прильнула к ней всем телом и быстро, но с искренней нежностью поцеловала в губы. Альтаир оцепенела: еще ни один мужчина не целовал ее с такой любовью. Лили немного смущенно смотрела ей в глаза и улыбалась.

— Благодарность тебе.

— Да… Хорошая благодарность.

3. Истинный Медианн

Срединный мир встретил грязью дорог, скрипом колес на осях телег, многоголосьем столпившихся на перекрестках нищих. Пастухи гнали мулов через пустые пастбища; стояли полуразрушенные храмы с распахнутыми дверьми, а в воздухе хищно вились вороны, изредка пикируя, чтобы схватить объедок из руки зазевавшегося человека. Однажды ворон и прочих птиц стало слишком много, а кабину заполнил тошнотворный сладкий запах, от которого сморщились даже привыкшие ко всякому мужчины-попутчики. Вскоре из-за поворота появился и источник смрада.

Вдоль дороги на деревянных крестах были распяты десятки людей. Их окровавленные тела обмякли под тяжестью собственного веса; вороны выклевали их глаза, а мухи вились на сладком пиршестве, успевая откладывать личинки в загноившихся ранах казненных. Самым страшным оказалось то, что многие из людей были еще живы — они вяло шевелились, пребывая то ли в беспамятстве, то ли уже на пороге смерти.

— Господи, что это?! — взвизгнула Альтаир.

— Местные порядки, — буркнул ей в ответ Кьезон, — Казнокрады, насильники, убийцы: всех трибун вешает на крест!

— Римляне… — подытожил Зэмба. — Не в обиду тебе, Кьез, но ваши порядки иногда чересчур жестоки.

— Цезарь, — сказала вдруг Лили, и все оглянулись на нее с удивлением.

— Что «Цезарь»?

— Он вешал тоже. Но нечасто. Давал жить. Многим.

— Что она несет, Альтаир? — спросил Зэмба.

— Не знаю… Может, она жила во времена Цезаря?

— Тогда ей лучше помалкивать! В Истинном Медианне многие недолюбливают Цезаря, даже сами римляне. Говорить о нем следует либо плохо, либо ничего.

Лили промолчала.

Они приблизились к фермам на окраине обширного поселения, построенного на холме. Снизу текла река, бурная и широкая, раскинувшая свои воды от одного лесистого берега до другого, где возвышалась судоверфь с деревянными стапелями и несколькими промышленными зданиями. Сезарро притормозил у верфи.

— Ладно. Луций, на тебе машина, отгонишь ее. Кьез, Зэмба, пакуйте наших девочек и айда со мной на баржу.

Начался новый этап их путешествия, на сей раз по воде. Вечером они погрузились в рыболовецкую баржу, курсирующую вниз по течению реки. Альтаир и Лили досталась тесная каюта с одной кроватью. За одной стенкой храпел Кьезон, за другой Сезарро. Египтянка ехидно посмотрела на подругу, когда они готовились ко сну:

— Кровать тесный, спать будем в обнимку?

Уже ночью, когда они занялись любовью, Лили задала удивленный вопрос:

— Альтаир, я чувствовать себя так хорошо… И мои царапины, мои ушибы — ничего больше не болеть.

Девушка ласково погладила любовницу по щеке.

— Так будет каждый раз. Поэтому я необычная.

— Ты лечить людей любовью?

— Можно и так сказать… Каждый, кто переспит со мной, избавится от болезней и ран.

Лили помолчала, обдумывая сказанное.

— Это мир чудес?

— Мир злых чудес. Здесь всякое бывает.

— Знаешь, мне так хорошо, как с тобой, быть когда-то с одним человеком. Но это быть мужчина.

— И кем же он был?

— О, это быть великий царь. Он побеждать всех. А я быть царица.

Сказав это, она повернулась на бок и уснула.

За круглым иллюминатором проплывали берега срединного мира, окрашенные в лиловые вечерние сумерки. Альтаир впервые в жизни видела ночь. В Дорае никогда не темнело.

* * *

Спустя еще неделю баржа причалила у многолюдного города Фоэторис. Свечение эфира ослабло: где-то вдали терялись замысловатые строения и узкие улочки, а из-за повисшей в воздухе кисло-сладкой вони испражнений, машинного масла и рыбы горло сразу стискивало влажным комком. Таков он был, Фоэторис — город тысяч национальностей, сотен языков, миллионов человеческих лиц, мелькающих на грязных улицах. Уже на верфи их встретили сидящие за переносными прилавками торговцы, наперебой предлагающие свои товары — все, что угодно, от ухвата для сковороды до восточных пряностей. Китайцы, японцы, египтяне, хетты, ассирийцы, англичане, галлы, даки, римляне… Люди из разных эпох и их отпрыски, воспитанные в традициях предков. Люди, многие из которых прибыли из ниоткуда, чтобы отбыть здесь свой короткий век и отправиться дальше — в следующую загробную жизнь.