Медь в драгоценной шкатулке - [11]

Я поджала губы. Но что толку протестовать, ведь как бы мне ни претили рассуждения обо мне как о вещи, они соответствовали действительности: императрица меня действительно подарила. И любая другая на моём месте не нашла бы в этом абсолютно ничего унизительного. Но всё же я не удержалась, чтобы не заметить:

— Надеюсь, ваше высочество, что вы хорошо отдарили её величество за меня.

— Какие счёты между родной кровью? — рассмеялся Тайрен, не то не заметив яда в моём голосе, не то не обратив внимания. — Тем более что я сам выпросил.

— И много вам пришлось просить?

— Да не так уж. Хотя, конечно, сначала матушка весьма удивилась.

Ну, ещё бы, ведь он в разговорах с ней называл меня уродиной, причём неоднократно. И вдруг — такой поворот, который и меня саму до сих пор удивлял. Но потом, видимо, её величество решила, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не дебоширило.

— А ведь уже целый год прошёл, — задумчиво добавил Тайрен. — Иногда мне кажется, что ты была со мной всегда. И как я без тебя обходился? А ведь не знаю, когда бы я наконец решил забрать тебя в Восточный дворец, не появись у меня конкурент.

— Э?

— Какой-то гвардеец.

— Аль Широнг? — изумилась я. Вот уж не думала, что принц про него знает — и тем более сочтёт конкурентом. Хотя произнесено это было с улыбкой, так что, вероятно, сказано в шутку.

— Да, наверное. Пришёл я в тот день к матушке, рассказывали мы друг другу какие-то пустяки, ну она в числе прочего и упомянула, что один из гвардейцев просил отдать служанку Тальо ему в наложницы. Она, правда, не согласилась, не собиралась расставаться с тобой так быстро… Но тогда я и понял, что тянуть дальше нечего. Матушка ведь в любой момент могла передумать.

Я молчала, впечатлённая. А я-то тогда ещё думала, как бы потактичнее отказать Широнгу, если он сделает предложение. А меня, оказывается, никто и спрашивать не собирался.

— Ты слишком хороша для какого-нибудь гвардейца или чиновника, — закончил Тайрен свою мысль. И подкрепил её крепким поцелуем.

Оказалось, что по заснеженной степи вполне можно передвигаться в повозке — не так и много снега в ней выпало, куда меньше, чем я представляла, когда ехала в эти края осенью. Было морозно, но сухой воздух помогал переносить холод, так что в меховой одежде, подаренной мне госпожой Иоюнгэрэл, и в таки связанных для себя варежках мне было достаточно комфортно. Вообще-то сначала я предполагала, что проделаю весь путь верхом — от крепости до стойбища было лишь чуть больше дня пути, как оказалось. Но от степных лошадей почему-то нестерпимо разило потом, я морщила нос и, в конце концов, не выдержав, забралась в повозку к жене вождя. Которая, разумеется, ездила верхом куда лучше меня, но положение обязывало.

А пограничную заставу мы попросту объехали, так как Тайрен не был уверен, что его выпустят из страны, пусть даже недалеко и ненадолго. Вождь Рэнгэн, услышав это, изрядно развеселился, но без колебаний согласился показать обходную дорогу. Похоже, что слухи о контрабанде подтверждались, чем Тайрен, вопреки собственным намерениям о наведении тут порядка, и пользовался.

В конце концов, порядок вовсе не обязательно наводить прямо сейчас, верно?

Принц и вождь вообще пребывали в полном восторге друг от друга. Симпатия возникла ещё на пиру, а на следующий день они устроили на плацу рядом с крепостными воротами состязания в стрельбе из лука с седла. Мы, дамы, болели за своих мужчин со стены, и свежий воздух помог разогнать сонное марево, которое и не подумало уйти из моей головы на следующий день, несмотря на расчистившееся небо. Тайрен состязание проиграл, но победа не далась Рэнгэну легко, и после окончания они посматривали друг на друга с уважением. Разумеется, принц потребовал, чтобы ему дали возможность взять реванш, и вождь охотно пообещал устроить ещё одно состязание в стойбище. Кроме того, они договорились о совместной охоте.

Стойбище оказалось велико — я-то представляла себе почему-то десяток-другой юрт, но холмики войлочных домов простирались практически насколько хватало глаз. Внутри они оказались просторнее, чем выглядели снаружи, и в них, помимо ковров и подушек, оказалось на удивление много мебели: комодики, сундуки, столики и даже табуретки и стульчики. Нам с Тайреном предоставили для сиденья подушки, хотя я предпочла бы стул. Но решила пока подождать с просьбами, не мешая хозяевам проявлять гостеприимство, угощать нас уже знакомыми мне блюдами и поить напитком, который Рэнгэн назвал чаем, хотя это было что-то молочное, да ещё к тому же солёное. Кроме того, нас познакомили с остальными его жёнами, числом четыре штуки. Хотя встречать нас сбежалась целая толпа, но жёны чинно сидели внутри мужниного шатра в компании какой-то женщины, сперва показавшейся мне старухой. Но разглядев её поближе, я поняла, что не так уж она и стара — лицо было почти без морщин, но тонкие татуировки на лбу и щеках мешали разглядеть черты, а волосы были наполовину седыми. Вместо бисерной повязки на ней была мужская шапка, а в свешивающиеся из-под неё косички были вплетены бусины и какие-то косточки. Шаманка — предположила я и оказалась права. Вождь представил её как Мудрую Цаганцэл.