Мечты сбываются - [43]

— Ты… уверен, абсолютно уверен, что… действительно хочешь… этого?

— Мне потребуется много времени, чтобы ты поверила, возможно, целое столетие, а потому чем скорее мы начнем, тем лучше!

Он говорил улыбаясь, и голос его был ласковым.

Ей почудилось, будто в нем появилась нотка любви, которой она прежде не слышала.

— Я… ведь совсем… не важная особа.

— Ты самая важная в мире особа — для меня, — заметил граф, — и я единственный, для кого это имеет значение.

— Тогда… пожалуйста, — зарделась девушка, — я хочу… выйти за тебя замуж, и это будет самое чудесное… самое совершенное, что когда-либо… случалось со мной.

Граф хотел снова поцеловать ее, но она остановила его, выставив вперед ладони.

— А если вдруг… после того как мы… поженимся, ты… разочаруешься во мне и… будешь стыдиться меня?

— Я никогда не разочаруюсь, — категорически заявил он, — и обещаю гордиться тобой, потому что ты очень красивая и умная, настоящая дочь своего отца.

Одетта облегченно вздохнула и ничего не ответила, потому что его губы вновь прильнули к ее губам.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она шевельнулась в его объятиях.

— Мы должны возвратиться… — пролепетала девушка, — но, пожалуйста… ты ведь никому не расскажешь сегодня о… нас?

— Нет, конечно, нет, этот день принадлежит твоему отцу. Мы не должны отнимать у него день его славы.

— Я хотела, чтобы ты подумал об этом… Ты так и сделал!

Граф улыбнулся.

Она знала почему.

Они стали одинаково думать.

— Невероятно, — сказала Одетта, — что я могла ненавидеть тебя, как моя мама, в течение стольких лет подряд.

— Ненавидеть меня? — изумленно повторил граф. — Но за что? И откуда вы обо мне знали?

Она слегка вскрикнула.

— Я совсем забыла… я совсем забыла, что не сказала тебе… кем была моя мать.

— Мы не имели достаточно времени для разговоров, — усмехнулся граф, — с тех пор, как ты перестала быть французской принцессой и приехала в Оксфорд с одним из самых талантливых людей, которых когда-либо выпускал Крайст Черч.

Одетта не смогла удержаться от смеха.

— Девичья фамилия мамы — Хотон.

— Хотон! — воскликнул граф. — Ты хочешь сказать, что она была моей родственницей?

— Очень и очень дальней.

— Но за что же вы ненавидели меня?

Одетта глубоко вдохнула, настраиваясь на исповедальный ответ.

— Примерно восемь лет назад мама написала тебе письмо; она спрашивала, есть ли в твоем распоряжении приход, который можно было бы предложить папе?

Граф весь напружинился.

— Помню! — вскричал он. — Боже правый, помню! И я отказал.

— Ты написал, что, следуя совету своего отца, не делаешь одолжений… родственникам, которые постоянно… жалуются.

— Я помню, — повторил граф, — помню, как написал это письмо.

Он обнял Одетту и торопливо произнес:

— Ты должна простить меня. Не тебе нужно стыдиться, а мне. Я был в гневе из-за проблем, которые доставили моему отцу родственники.

— Папа так никогда и не узнал, что мама писала тебе, но она была глубоко… обижена, и когда… ты назвался в Париже, я хотела… сделать тебе больно.

— А вместо этого сделала больно себе, — резонно заметил граф. — Любимая, и снова без судьбы не обошлось. Сам не ведая того, я возвратил долг твоему отцу.

— Почему ты дал ему эту стипендию?

— Я прочел его книгу и пришел к выводу, что это, безусловно, блестящая работа. Потом я сказал декану, что хочу дать стипендию любому, кто когда-то учился в Крайст Черч и может так писать. Мне прислали на прочтение несколько книг других авторов. Но ни один из них ни в каком отношении не мог сравниться с тем уровнем интеллекта и оригинальности, которыми обладает твой отец.

Одетта вскрикнула от радости.

— Но я объясню более подробно, почему написал то письмо, — продолжал граф. — Моего отца преследовали два родственника, ныне покойные. Одному из них отец имел неосторожность дать огромные деньги, которые тот промотал, ведя беспутный образ жизни; другой же, кузен отца, пытался шантажировать моего батюшку.

— Как ужасно! — прошептала Одетта.

— Это вывело его из себя, — закончил свою историю граф, — и поскольку он рассказал мне об этом, некоторое время я относился к родственникам с подозрением, особенно когда унаследовал титул и они принялись осаждать меня своими просьбами.

— Теперь я понимаю, — кивнула девушка. — Но мама обратилась только из-за того, что не могла больше видеть, как папа растрачивает себя в Эденхеме. Это придало ей храбрости написать тебе.

— Я никогда себя не прощу за то, что был так невнимателен и не навел вовремя справки о твоем отце, — нахмурился граф, — но, может быть, ты простишь меня, если я скажу, что приглашение твоего отца на вакансию в Крайст Черч было моей идеей. Я даже сделал определенный вклад для этой цели.

— О, спасибо! — всплеснула руками Одетта. — Это так чудесно! Как мне отблагодарить тебя?

— Выходи за меня замуж как можно быстрее! — ответил граф. — Иначе все может осложниться, если твой отец решит, что ты будешь жить с ним, когда он переедет в Оксфорд.

— Думаю, на самом деле… ты беспокоишься не об отце… а о себе!

— Это потому, что я прожженный эгоист, — усмехнулся граф. — Но я хочу тебя! Я хочу тебя сейчас, сию минуту и навечно, и я не собираюсь ждать!