Мечтатели - [8]

– Я подрался с одним пьяным, который поднял меня на смех, – ответил Пётр. – Но это было в последний раз. Я никогда больше ни с кем не буду драться.

– Хорошо, если бы это так было, сын мой. Драки до добра не доводят, – сказала старушка со вздохом, а про себя подумала: «Выздоровеет, и опять всё пойдёт по-старому».

Всю неделю ходил Пётр с повязкой на голове, часто его пробирала лихорадочная дрожь. В воскресенье Крачинская даже не спросила, пойдёт ли он в церковь. Она пошла в церковь одна, рассказывая встретившимся по дороге соседкам о своих заботах, о разгульном сыне.

– Ну стоит ли тужить об этом. – утешали они её.

– Молодо-зелено, с годами присмиреет. И мы были молоды. Лучше иметь такого парня-красавца, которого все любят, нежели скромного «мечтателя», как

Степан Хратский!

– Походи он на Степана, я бы ему сама шею свернула.

– подтвердила Крачинская.

Не беспокойся, – засмеялись женщины, скорее медная копейка превратится в золото, нежели Пётр Крачинский – в святого! Слова эти были встречены общим смехом. Позже, выходя из церкви, Крачинская всё ещё со смехом вспоминала слова женщин. Между тем в доме Крачинских над открытой Библией сидели двое молодых людей.

Они читали и. казалось, не могли начитаться. Позже, встав на колени, они горячо молились, и один из них плакал.

5. ТОВАРИЩИ

– Наверное, у Петра сильно разболелась голова,

что его сегодня нет, – говорила молодёжь, собравшаяся на танцы.

– А где же Марьюшка? – спросил кто-то входившего в комнату Мишко Блашко. – Она уже прошлое воскресенье не была, сегодня опять не пришла! Да, нахмурясь, ответил Мишко она сказала, что никогда больше не пойдёт на танцы. Что тут было, кто её обидел?

– Не знаем, никто вроде её не обижал…

– Ничего, всё уляжется: и Марьюшка скоро опять появится здесь, – отвечали некоторые.

Молодёжь веселилась и без отсутствующих. Но Мишке Блашко было совсем невесело. Он не мог забыть слов, сказанных ему Марьюшкой при выходе из дома.

– Не ходи туда, Мишко. Грех служить двум господам: Богу и дьяволу. Сегодня ведь воскресенье.

Там ты не научишься ничему доброму. Останемся лучше дома.

– Неужели, – с усмешкой ответил он, – оставаться

нам дома, чтобы прослыть за пустых «мечтателей», как Степан?

– Степан не «мечтатель»! – посмотрев на Мишко своими тёмными глазами, твёрдо промолвила она. –

Это только ты так думаешь. Он лучше нас всех знает истинный путь, ведущий на небеса. Пустой «мечтатель» тот, кто Бога не слушает и Иисуса Христа не любит.

Так они расстались.

«Где она так научилась говорить? – думал Мишко.

– Откуда она знает, что Степан не «мечтатель»? Ведь её не было дома, когда Степан приходил к её отцу. Странно, что веселиться – грех»…

Мишко не мог долго усидеть в трактире и вскоре ушёл домой.

«Не мешало бы зайти к Степану, идя домой.

подумал Мишко. – Ведь не стану же я сразу «мечтателем» после одного разговора с ним! Мы же с детства были друзьями, да и теперь, честно говоря, хотя мы и избегаем его, он нас ничем не обидел. Пожалуй, Марьюшка права. Степан всегда был умнее нас и на службе, быть может, действительно научился чемунибудь хорошему. Возможно, что он желает нам добра, а мы не поняли. Пойду, хоть раз поговорю откровенно с ним».

Но дети сказали, что Степана нет дома. Это рассердило Мишко. Тогда Он вспомнил о Петре и решил пойти к нему, узнать его мнение о Степане. Подойдя к избе Крачинских, он услышал звуки скрипки, а также пение духовной песни. Быстро открыв дверь, он остановился, как вкопанный. За столом сидел дедушка Хратский, рядом с ним стояли Степан и Марьюшка, которые пели, глядя в какую-то книжку. Пётр аккомпонировал на скрипке. Мишко молча подсел к ним. Марьюшка, сияя, подала ему книжку, и они все вместе допели песню до конца. Потом рассказали Мишко, как нечаянно встретились тут, навещая Петра. Теперь, раз они уже собрались все вместе, Степан предложил им почитать что-нибудь из Слова Божия и объяснить прочитанное.

“Отлично, подумал Мишко, теперь-то я увижу, «мечтатель» он или нет?» Чтение и разговоры продолжались до вечера. Все увлеклись чтением, и чем дольше Мишко слушал, тем более он приходил к заключению, что никакой Степан не «мечтатель».

Новые друзья Степана проникались к нему всё большей любовью.

– Посмотри, сын мой, – сказал старик Хратский. обращаясь к Мишко, когда они вышли от Крачинских.

– мы тут все жили, скажу для сравнения, как немой скот, будто и Бога у нас не было. Чему учит теперь Степан, тому давно следовало мне учить его отца и его самого. Но что поделаешь, когда человек почти ничего не знает? Когда я вспоминаю, в каких грехах жил, сколько лет преступал заповеди Божии, не думая, что это грех… Ах. сын мой, обратись скорее и ты. как Степан, тогда тебе не придётся каяться в стольких грехах, которыми я обременил свою совесть.

Но, дедушка, утешал Мишко старика. который утирал навернувшиеся на глаза слёзы, – вы ведь всегда были честным и порядочным человеком.

Никто не может обвинить вас в чём-либо дурном.

– Никто, сын мой, кроме Господа Бога. Он Один знает всё. Когда Степан говорит о великой любви Божией, мне почти не верится, что Господь и меня возлюбил; меня, который был Ему всю жизнь непослушен и постоянно огорчал Его…