Мечтатели - [42]

– В таком случае я не могу взять тебя с собой, Пётр! – твёрдо проговорил он, опускаясь на траву под деревом.

– Почему? – испуганно спросил Пётр.

Его испугала не мысль остаться в Дубравке, а убитое выражение на лице барона.

– Почему? – переспросил барон. – Потому, что тебе пришлось бы обедать с ним за одним столом.

Если ты его так презираешь, это было бы невыносимо не только для тебя, но и для него тоже. Однако как может твой отец верить в безграничное милосердие Божие, если ты не можешь его простить? Он осуждён и потерян навечно…

Эти слова поразили Петра. Инженер молча отошёл в сторону, закрыв лицо руками. Петру стало невыносимо жаль его. Ради него Пётр был готов даже простить своего отца, но обедать с ним за одним столом… нет, этого он не может!

– Но почему же это так расстраивает вас, барон?

– спросил Пётр. – Представьте себя на моём месте, и вы меня поймёте.

Барон ничего не отвечал. Его лицо было мертвенно-бледным, как на похоронах. Сердце Петра болезненно сжалось при виде его. Барон вынул из кармана какой-то предмет.

– Если ты не можешь простить своего отца, – голос говорившего сильно дрожал прости, по крайней мере, свою мать. Я привёз тебе её фото. Неужели и на это ты ответишь отказом?

Не то со страхом, не то с жадностью Пётр схватил фото и впился в него глазами. На фотографии была красивая шестнадцатилетняя девушка. Глаза на этом прелестном лице сияли радостью; рот, казалось, создан для пения; голову украшал цветочный венок.

– Это моя мать?.. – с удивлением спросил Пётр, не в силах оторвать глаз от фотографии. – Какая же она была красивая! И как добра она должна была быть!

– Да, у неё было редкое сердце. Какое, однако, счастье, что она не знает, как на неё негодует сын, стоивший ей стольких слёз! Неужели, Пётр, ты не можешь простить, по крайней мере, её? Она была так молода: когда ты родился, ей было всего 17 лет…

– А сколько лет было моему отцу? – спросил Пётр.

– Ему было двадцать один.

– Так молод? И он её бросил? Матушка говорила мне, что она умерла, когда мне было четыре года.

– Она умерла до свадьбы…

– Но женился бы на ней мой отец? – недоверчиво спросил Пётр, грустно глядя на фотографию.

– Непременно.

– Но отчего же они не сделали этого раньше?

– Потому что у твоего отца ещё не было прочного положения в свете, благодаря которому он мог бы хорошо устроить её жизнь. Да и её отец не давал согласия на это замужество.

– Нет ли у вас фотографии моего отца?

Немного колеблясь, барон достал из кармана и подал Петру другое фото. На фотографии Пётр увидел молодого человека лет двадцати с красивым умным лицом.

Почти с суеверным страхом глядел Пётр на фотографию. Чем дольше он смотрел, тем сильнее непонятные чувства одолевали его. Он невольно перенёс свой взгляд с фотографии на барона, который стоял, прислонившись к стволу дерева. Немного помолчав, Пётр спросил:

– Вы мне подарите эти фотографии?

– Возьми себе фотографию матери. Другая тебе ведь не нужна… – печально произнёс инженер. – Если ты не можешь видеть его живого, зачем тебе его давнишнее фото? Твоя мать и на смертном одре была такая же, как на этой фотографии. Но отец твой очень изменился и постарел.

– Оставьте мне всё-таки и фотографию моего отца, господин инженер, хотя бы на время, пока вы здесь. Барон пожал плечами. Они молча пошли в сторону дома. У Петра было очень тяжело на душе из-за того, что он столь глубоко огорчил инженера. «Огорчая того, кто так искренно желает мне добра, исполняю ли я заповедь Иисуса Христа? Доволен ли Иисус мною? – размышлял Пётр. Бог заповедал нам любить и прощать. Родители мои, несомненно, согрешили. Грех их велик, и мне приходится всю жизнь нести в себе его последствия. Но они были ещё молоды, а искушений так много. Да и знали ли они Иисуса и принадлежали ли Ему? Конечно нет, иначе они исполняли бы его заповеди. Если они были воспитаны, как те господа, о которых рассказывал Степан, конечно, они не отдавали себе отчёта, как ужасен их грех пред Богом».

Тут Пётр вспомнил и свою собственную жизнь. Какой греховной она была! В своём легкомыслии он был так близок к падению. Его удержало тогда только одно желание – не быть в этом отношении похожим на своего отца.

Пётр не видел, с каким мучительным напряжением и страхом всё это время барон следил за его выражением лица; по нему легко можно было прочесть его мысли.

– Дорогой барон, – с мольбой сказал Пётр, – я уверен, что вы всё знаете. Расскажите мне всё, чтобы я, по крайней мере, знал, как это случилось. Тогда, пожалуй, мне будет легче смириться.

– Не так-то легко всё это тебе рассказать, да мы уже и пришли. Ты ведь ещё не завтракал, да и я сразу попрошу молока у твоей матушки. Подкрепившись, мы прогуляемся, и я тебе тогда всё расскажу, вздохнув, ответил инженер.

Старушка Крачинская очень обрадовалась нежданному гостю. Она радушно угощала его, чем только могла. С сочувствием она расспросила барона о болезни его покойной жены. Ей было тяжело видеть такого доброго и милого барина столь одиноким…

19. ДРУГ И ОТЕЦ

Весело было на лугу у Хратских; вся семья собралась вместе. Мужчины косили траву, женщины рвали её между низкорослыми деревьями и кустарниками. Дети прыгали и кувыркались по склону горы; их радость и веселье были беспредельны. Но все, как один, побросали свои занятия, когда раздался радостный возглас Степана: