Мечтатели - [34]

На собрании присутствовала и госпожа Г. – хозяйка дома. Она не могла удержаться от слёз, когда Урсини от всего сердца горячо молился о больной. Со слезами молилась и молодая девушка, игравшая на органе. Она просила Господа благословить и привлечь к Себе те души, которые Его ещё не знали. Старушка Прибовская молилась за своих господ, вдова Мала – о своих детях. Индрик просил Бога, чтобы в П. началось духовное пробуждение.

В конце собрания двое мужчин просили Господа о прощении грехов. Один из них был лютеранин, другой – католик.

Те присутствующие, которые не решились открыто исповедать свою греховность и нужду в прощении, хотя они это и сознавали, ушли с собрания печальными. Те же, кто считал себя праведным, говорили: «Верно сказал церковный служитель, это действительно «мечтатели».

После окончания собрания Урсини беседовал с двумя мужчинами, которые молились о прощении. Один из них был лютеранин, он не умел ни читать, ни писать. До этого времени никто не заботился о душе этого бедного человека. Никто не объяснял ему, что он грешник, что его душа бессмертна и что есть Бог, Который любит его. Бедняга жил, не зная ни Христа, ни Бога. Он ничем не отличался от словацкого мужика, о котором рассказывается, что, возвратившись в пятницу на Страстной неделе из церкви, он сказал своей жене: «Послушай, жена. Кто-то умер! Я слышал о Нём в церкви такую чудную речь, что заплакал». Мужик не знал, что речь шла о Спасителе, о Сыне Божием, умершем на кресте за его спасение.

– Да поможет вам Иисус Христос начать новую

жизнь, – пожелал Урсини, обнимая своего собеседника, плакавшего от умиления. – С этого часа вы принадлежите уже не себе, а Ему. Второй мужик, католик, уже годами пробовал «спасаться» добрыми делами, паломничествами и постом, но не приняв Иисуса в сердце, не мог без Него достичь прощения грехов.

Оба они и раньше бывали на подобных чтениях Слова Божия, но только сейчас свет Христов вошёл в их сердца. Они радовались, что наконец пришли к Источнику всякого добра и света и могли свободно изливать свои сердца пред Господом. Счастливыми они покинули дом, где получили то, к чему давно стремилась их душа.

Прибрав и проветрив комнату, Урсини сел дописывать начатое письмо в миссионерскую школу в Германии. Дописав его, он вынул из кармана куртки три других письма. Первое было коротким: оно извещало о благополучном прибытии его друзей в X.

Другое письмо было от ракованского пастора. Открыв его, Урсини начал читать. «Занимайтесь своей медициной, мешайте ваши лекарственные снадобья, а в чужие дела не вмешивайтесь! То, что вы пишете о необходимости евангелизации края, одни лишь красивые фразы. У нас существуют церковные приходы, и мы не допустим, чтобы вы совращали наш благочестивый словацкий народ. Да и кто они, эти совратители? К какой секте принадлежат? Мы ничего о них не знаем! Если вы возомнили, что призваны быть апостолом, поезжайте в Африку. Не только мы, но и католики будут рады, если вы оставите нас в покое. Вы пишете, что лютеранам далеко идти в Ракован в церковь. Это правда. Но что поделаешь? Если праотцы наши, у которых насчитывалось только три лютеранские церкви, могли их посещать, то такой же далёкий путь могут совершать и благочестивые жители П. Надеюсь, что вы примете это к сведению. Но если и этими доводами не удастся заставить вас выбросить из головы ваши преобразовательные планы, я вынужден буду обратиться к властям, которые уж сумеют разобраться в этом деле. Я всей душой ненавижу сектанство и ханжество. Вам не сдобровать, если вы вздумаете распространять вашу ересь в моём приходе. И.И., пастор».

Прочитав письмо, молодой человек опустился на колени для молитвы. Он молился о писавшем эти строки, о его «благоустроенном» приходе и о «благочестивом» словацком народе. Он просил также Господа даровать ему возможность, несмотря на угрозы пастора, продолжать работу на ниве Божией в П. Прошло четыре недели с того дня, как Степан беседовал с пастором. На лугах и в лесах за это время уже многое изменилось: весенние цветы отцвели, уступая место шиповнику, распространявшему чудное благоухание. В Дубравке настала горячая рабочая пора. У Блашко перестраивалась мельница; Пётр расширял свой домик, Хратские помогали ему. Подошло также время сенокоса и других полевых работ; да в лес ещё нужно было торопиться за дровами, чтобы не пропустить срок вывоза леса, который строго соблюдался в этих краях.

Никогда ещё в Дубравке так не спорилась работа. Бог послал им чудную погоду, и работа дружно продвигалась вперёд. Раньше всех вставали Степан. Мишко, Пётр, Марьюшка, Андрей и Ветка Хратские. Приятно было смотреть, как работа кипела в их руках. До начала трудового дня они собирались для общей молитвы; затем Степан читал несколько стихов из Евангелия, которые они потом вместе обсуждали. Нередко они шли на работу с пением; иногда пели они и на поле. Люди удивлялись их радостному настроению; особенно дивились на «мечтателей» рабочие, строившие дом Петра. Оказалось, что у «мечтателей» была действительно какая-то особенная вера, которая могла вполне преобразить жизнь человека.