Мечта пилота - [2]

Другое дело, – продолжал Бесфамильный, – полёты дирижаблей "Италия" и "Норвегия". Летавшие на них учёные Амундсен и Нобиле, несмотря на своё кратковременное пребывание над полюсом, сделали ряд ценных научных наблюдений. Как вы знаете, экспедиция Нобиле на дирижабле "Италия" закончилась трагически: дирижабль разбился, а участники экспедиции остались живы только благодаря самоотверженной работе краснознаменного ледокола "Красин" и наших лётчиков.

После этой неудачной экспедиции старик Амундсен вторично, и снова неудачно, пытался достичь полюса воздушным путём. Он вылетел со Шпицбергена на двух летающих лодках, доставленных туда пароходом. Неподалёку от полюса один из его самолётов вышел из строя и сделал посадку на лёд. Пришлось прервать перелёт и пойти на выручку потерпевшим аварию товарищам. Отремонтировать потерпевший аварию самолёт не удалось, и участники экспедиции, так и не достигнув полюса, были вынуждены на втором самолёте вернуться на Шпицберген…

Бесфамильного и самого увлёк рассказ. Он уже ходил по комнате, едва не касаясь головой низких, почерневших от времени потолочных балок. Вокруг маленького стола, как скатертью накрытого картой Арктики, в различных позах сидели его товарищи. На столе, прямо на карте, стояла простая керосиновая лампа и лежал небрежно брошенный карандаш. За этот час никто не переменил позы, никто не сказал ни слова – все были увлечены рассказом Бесфамильного. Этим людям почти ежедневно приходилось видеть суровую красоту севера, испытывать на себе почти всё, что рассказывал о других Бесфамильный. И его слова для них были полны глубокого содержания, звучали особенно убедительно.

– Многие пытались достичь полюса воздушным путём, – продолжал Бесфамильный. – Но сесть на самом полюсе до сих пор не удалось ни одному самолёту, ни одному дирижаблю. Я много читал на эту тему и пришёл к выводу, что это происходило потому, что ни одна из прошлых экспедиций не была достаточно хорошо снаряжена. Это отлично понимали такие большие учёные, как Амундсен и Нансен, но недостаток средств вынуждал их идти на риск. Буржуазия не особенно-то щедра там, где она не видит прямых выгод! Лётчики же типа Эйельсона шли на безрассудный риск сознательно, ибо он мог их сделать героями, чемпионами. Их полёт был рассчитан только на сенсацию, только на щекотание нервов их богатых покровителей. Да, я пришёл к убеждению, что капиталистическим странам, которые продолжают кичиться своей культурой и цивилизацией, был и будет не под силу такой большой размах научной работы. То, что было сделано до сих пор, – это не изучение Арктики! Другое дело, если снарядить такую экспедицию, которая могла бы с наименьшим риском достичь северного полюса и провести на нём хотя бы неделю-другую, поизучать как следует полюс, подрейфовать со льдами! Это кое-что дало бы мировой науке…

– Прекрасная идея! – неожиданно нарушил общее молчание обычно вялый и незагорающийся Байер. – Что ж, организуйте экспедицию, Бесфамильный, я охотно полечу с вами. Побывать на полюсе – моя давнишняя мечта!

– Ну, и меня, Бесфамильный, тоже возьми. Я ведь немало с тобой полетал, – попросил радист Шведов.

– А я что же, рыжий? – весело спросил Егоров. – На самом деле – организуй экспедицию, Миша!

Бесфамильный улыбнулся и развёл руками. Что он мог сказать своим друзьям, доверяющим ему ежедневно свои жизни, совершающим вместе с ним рискованные полёты над горлом Белого моря?

– Нет, ребята, пока это ещё только мечта, мечта пилота, – задумчиво сказал он, аккуратно свёртывая карту.

Поняв настроение Бесфамильного, приятели удержались от обычных шуток. Остаток вечера прошёл в молчании.

***

"Мечтателем считают меня товарищи, – вспоминая свои беседы в аэропорту, думал Бесфамильный, ворочаясь в ту ночь на постели. – Но я не бесплодный мечтатель. Я добьюсь своего! Мы разгадаем загадку полюса! Мы – "мечтатели" и "фантазёры" – найдём таинственную преграду, упираясь в которую льды создали здесь этот грандиозный ледовый погреб. Мы, советские люди, сбросим покрывало с этой тайны!"

Спустя год, возвращаясь с Ляховских островов, куда он доставил врача и противоцинготные средства, Бесфамильный потерпел катастрофу. Через несколько месяцев его, искалеченного, привезли на пароходе в Красноярск. Лёжа в больнице, он скрежетал зубами от бессилия, слушая по радио сообщения о героических перелётах наших лётчиков, устремившихся на помощь людям раздавленного льдами "Челюскина". Лётчик немало перестрадал в эти дни. Моральные переживания, сопряжённые с сознанием собственного бессилия в такой важный момент, и нечеловеческая боль во всём теле от полученных во время последней катастрофы переломов и ран надолго приковали его к постели. И только исключительно крепкий организм, железная воля, неистребимая любовь к своему делу и искусство лучших врачей, которых бросила к нему на помощь его великая родина, снова возвратили его в ряды советских лётчиков.

Два года упорной борьбы за жизнь, за здоровье – и в 1935 году Бесфамильный снова сел за штурвал своей крылатой машины. Та же мечта по-прежнему не оставляла его. Он всё ещё надеялся совершить полёт на полюс. И эта надежда заставляла его неустанно овладевать искусством "слепого" полёта, полёта только по приборам.