Мечта - [13]

— Вы очень жестоки, — сказал он тихо.

Она повернула к нему свое равнодушное, но все еще со следами напряжения лицо.

— Забудьте все, — сказала она. — Больше мне нечего вам сказать.

Она хотела повернуться и уйти, полагая, что он не осмелится ее задерживать, однако не заметила, что остальные, шедшие впереди них, уже скрылись из виду за углом оранжереи. Серио воспользовался этим и схватил Шарлотту за руку.

— Вы думаете, я с этим смирюсь? Неужели вы ничего не чувствуете? Вы должны объяснить мне.

— Отпустите меня.

Он в изумлении уставился на нее.

— Что вы за женщина, Шарлотта Флоке? — выдохнул он. — Вы не какая-нибудь пустышка и не истеричка, а вы отдались мне, как обычная развратница. Что вам от меня было нужно? Неужели вы мне не скажете?

Ее тронула мольба, с которой он смотрел на нее своими выразительными глазами, и она пожалела его.

— Простите меня, — сказала она, — …и не пытайтесь понять. Возможно, я и сама не понимаю себя.

Он все еще держал ее за руку, не желая отпускать ее.

— Будьте великодушны… — попросила она.

Он отпустил ее руку, но продолжал наблюдать за ней, пытаясь прочитать правду на ее маленьком изменчивом лице, в ее прекрасных ускользающих глазах.

На его губах блуждала ухмылка.

— Вы могли бы по крайней мере дать мне возможность взять реванш, — сказал он. — Знаете, я ведь могу быть гораздо более убедительным.

— Умоляю вас, давайте оставим все это.

Ей удалось сдержаться, и она с достоинством удалилась. Жюль, прищурившись, сердито наблюдал за ней, потом двинулся вслед. Они присоединились к остальным.

Серио быстро простился со всеми и бросился к своей лодке. Большими стремительными гребками он отошел от берега и поднял парус. Был сильный ветер, и он стоял на носу так, чтобы при порывах ветра его обдавало брызгами.

Небо затянули тучи — собиралась гроза. Серио мрачно вцепился в трос, заставляя шлюпку идти против течения. Он насквозь промок, и одежда прилипла к его крепкому телу. Очень скоро на реке он остался один; нос шлюпки рассекал волны, а сам он лежал плашмя на ветру, и холодные брызги летели ему в лицо.

Однажды воскресным днем в середине ноября Шарлотта поехала в Жувизи одна. Этьен сказал, что ему необходимо посетить дневной спектакль, чтобы собрать материал для своей газеты, а Луиза была приглашена на праздник в местную церковь. Шарлотта, которая не могла провести неделю, чтобы не повидать свою дочь, села на утренний поезд.

День был унылый с низко висящим небом. Сад выглядел грустным и пустым, и они разожгли большой огонь в камине гостиной на первом этаже. К четырем часам погода стала настолько плохой, что мадам Морель сказала дочери:

— Тебе лучше поехать домой пораньше, дорогая. Ехать с семичасовым поездом, пожалуй, немного поздно для такой погоды.

Шарлотта согласилась, и Тереза собралась проводить ее. Они пошли по тропинке вдоль Сены.

— Может быть, тебе не следовало брать столько фруктов. Наверное, нести их очень тяжело, — сказала Тереза, взглянув на большую дорожную сумку, которую несла Шарлотта.

— Не тяжело, а наши яблоки намного лучше тех, что продаются в лавках…

Она взяла мать под руку. Они шли вдоль реки, над которой уже поднимался туман. Сквозь него они едва могли разглядеть дрожащий круг света с парома, перевозящего пассажиров через реку.

На пароме была веселая компания подвыпивших молодых людей, мужчин и женщин, которые, очевидно, возвращались то ли с пикника, то ли со свадьбы. Они пели, играли на аккордеоне, их силуэты, словно призраки, двигались в тумане. Девушки смеялись и наклонялись к воде, а паромщик стоял у своих весел, ни на кого не обращая внимания.

— Тома, о Тома, не надо, — раздался вдруг крик: простоволосая девушка пыталась надеть свою шаль без помощи стоявшего рядом молодого человека.

Шарлотта почти совсем остановилась, чтобы разглядеть людей на пароме, а затем, не говоря ни слова резко ускорила шаг. Тереза не осмелилась спросить, в чем дело, но она была обеспокоена. Время от времени мать порывалась спросить дочь: счастлива ли она?

Ей очень хотелось, чтобы Шарлотта доверилась ей. Она много думала об Этьене и пришла к выводу, что он холоден и неестественно ведет себя в обращении с Шарлоттой. Она догадывалась, что в жизни ее дочери есть какая-то тайна.

Чтобы прервать молчание, она начала говорить о Луизе и спросила, как шли у нее дела в Париже. Шарлотта ответила, что у Луизы все в порядке, она продолжает брать уроки плетения кружев и игры на фортепиано, а еще очень интересуется делами прихода.

— Как ты думаешь, она выйдет замуж? — вздохнула Тереза. Она спросила это так, будто Шарлотта была не ее младшей дочерью, а очень опытной замужней матроной.

— Не знаю, — ответила Шарлотта.

— Одно время я даже думала о Жюле Серио как о женихе для Луизы, — продолжала Тереза.

Шарлотта вздрогнула:

— Серио? Ты это серьезно?

— Почему бы нет? Он очарователен, и не беден, а его мать моя хорошая приятельница.

— Он едва ли подходит на роль мужа для Луизы, — торопливо сказала Шарлотта.

Сама мысль иметь Жюля в качестве зятя приводила ее в дрожь.

Она попыталась сменить тему, заговорив о своей малышке Элизе, о том, что девочка очень выросла и поздоровела. Тереза с живостью заговорила о проказах ребенка и маленьких бытовых происшествиях за неделю, вскоре обе женщины весело смеялись над ошибками и шалостями своей любимицы.